Метка Де'кри: пережить отбор - стр. 17
- Да. Советник говорит, они такие от ворованной еды становятся.
- Я бы этому вашему советнику яйца… - осознав, что и кому хотела сказать, исправилась, - яйца бы одни на завтрак подавала! Детям приходится есть суп из лебеды, салат из крапивы, питаться почками деревьев и дикой редькой! Матушка настоятельница говорила, что у них в животике скапливаются газы из-за гниющей зелени и от этого они в итоге умирают. А не от ворованной пищи, как выражаются ваши зажравшиеся прислужники! Сорок булок хлеба приведут к тому же исходу! Молоко стоит девять медяков, рыбьи или куриные обрези – по десять. А кроме еды нужна одежда, медикаменты, мыло, хозяйственные средства… пять золотых – это издевательство, ваше высочество. И не остается ничего иного, кроме как воровать. Амбары графа Иктиона завалены едой. Она гниет. Ее растаскивают крысы в то время как дети в приюте умирают от голода. Я не говорю о себе, не жалуюсь. Привыкла, что на рынке можно добыть гнилых яблок и почти свежей куриной обрези, но дети… и это – ваша вина!
- Моя?
- А чья же? Вы устанавливаете все эти законы, которые заставляют людей умирать с голоду и воровать. И, знаете что? Не хочу я этих ваших сононасов и репсиков. Мне все это не надо. В то время, как мои друзья умирают с голоду, я не могу здесь предаваться радостям жизни. Я хочу уйти. Сейчас!
- Хорошо. Моя стража вас проводит, - задумчиво произнес принц, провожая меня взглядом.
На выходе остановилась и обернулась:
- Знаете, почему говорят, что у бедняков говно не пахнет?
Глаза принца округлились.
- Подумайте об этом на досуге. Может, появятся умные мысли на этот счет. Всего вам хорошего, с вашими репсиками и манками, - я кивнула в сторону фруктов, сглотнув слюну. Да, есть хотелось жутко, но гордость и самоуважение куда важнее набитого желудка.
Внутри все кипело от негодования. Идиот! Делает вид, будто ему все это неизвестно. Будто люди виноваты в том, какие в стране законы, налоги и цены на продукты!
- Да как можно этого не знать? Не на другой же планете он живет, выезжает из дворца, видит все. Что, раз лосины нацепил, так и мужиком быть перестал? – бурчала я себе под нос, пока стража меня куда-то вела. Точнее сказать – конвоировала. Меня обступили с четырех сторон, чтобы, упаси богиня, я чего не сломала или кому не нагрубила. Сдается мне, кто-то подсуетился на этот счет. Уж не адаптант ли Миргас?
- Я весь такой таинственный, молчаливый и обаятельный, от меня исходят волны уверенности и силы, я терпелив. Но не настолько, чтобы терпеть в стенах дворца взбалмошную особу. Лучше втихую передам страже, чтобы следили за шаловливыми ручонками. Да я в жизни ничего не сломала! Ну, кроме этого старого канделябра, который и до меня-то неважно выглядел. Можно сказать, я спасла жизнь какой-нибудь рахитичной девице! Того гляди, свалился бы на ее светлую и нежную головушку! – оправдывалась перед самой собой.