Метанойя. Две стороны Александрины - стр. 47
Папа пробыл дома десять дней и опять ушел в рейс. Одиночество стало накрывать меня снова, я мучилась от желания сбежать по ту сторону стены, понимая, порой, что становлюсь зависима. У Зои были свои заботы, это и понятно, а Костя старался мне не надоедать, это чувствовалось.
Как зверь в клетке я бродила по дому, заглядывая в окна, перекладывая вещи, пытаясь найти себе место. Но чем дальше это продолжалось, тем сильнее меня ломало. И в один из вечеров я не выдержала и перешла на ту сторону.
Меня встретил Даниил, как только я появилась в доме, он поспешил ко мне с вопросом:
– Саша, что-то случилось?
– Привет, немного случилось, – я смутилась от его реакции, – но уже прошло.
– Что с ногой, это гипс? Ты сломала ногу?
– Я упала с лестницы…
– Ты шутишь? – Даниил раскрыл свои синие глаза. – Ты что-нибудь повредила? А с ребенком все хорошо?
– Повредила только лодыжку, остальное в порядке, и с ребенком тоже. – Было странным слышать от мужчины ноту заботы о чужом неродившемся ребенке. Я сама как-то отодвигала от себя саму мысль о жизни внутри себя, просто приняла это как данность.
– Мы потеряли тебя, – сказал Даниил, – все переживали. Я ждал тебя. Очень.
– И я скучала по вам, все время думала, когда же смогу вернуться.
– Очень рад, что ты здесь. И хотел бы видеть тебя почаще. У нас с тобой много общего, тебе это еще не открыто, но откроется после посвящения. Ты не случайно попала сюда, ничего не происходит хаотично, всему есть объяснение, и у всего есть цель. Саймон говорил тебе уже о твоей исключительности, если помнишь.
– Да, помню. Вы все время твердите о моей особенности, о моем возвращении, но мне ничего не понятно, как же я связана с вами и чем?
– Это невозможно объяснить, – Даниил грустно улыбнулся. – Приходит знание – и все. Вот посвящение открывает в тебе особый канал, в который входит информация, и ты начинаешь ей владеть. Думаешь, этот механизм легко объяснить?
– О, теперь понимаю. Видимо, только на своем опыте это можно постичь.
Мы прошли в гостиную и, устроившись в креслах, продолжили беседу. Даниил рассказывал, что нового произошло за это время в их городке, что недавно был сильный дождь с тройной радугой, что в сообществе было посвящение, и у них новый член семьи. Мне особо нечего было рассказать кроме одного: меня тяготила беременность, вот просто очень хотелось от нее отказаться, материнских чувств не возникло, ничего не дрогнуло пока еще. Я просто не делала никаких действий против этого положения, и оно развивалось само по себе.
При этих словах Даниил выпрямился и тревожно оглядел меня со словами: