Метаморфозы. Тетралогия - стр. 58
Рыбак сильно дернул леску. Над водой взлетела серебряная рыбешка размером с ладонь, сорвалась с крючка и упала к Сашкиным ногам. Запрыгала на траве. Рыбак обернулся.
На этот раз на нем не было очков. Карие глаза Фарита Коженникова смотрели вполне радушно.
– Добрый вечер, Александра. Добрый вечер, Костя. Саша, подай мне рыбку, пожалуйста.
Сашка поднялась. Наклонилась. Рыбина дрожала у нее в ладони; размахнувшись, Сашка изо всех сил швырнула ее в воду. Разошлись круги. На ладони осталось несколько чешуек.
– А теперь ловите, – сказала Сашка звенящим голосом. – Только ноги не промочите.
Коженников ухмыльнулся. Положил удочку на траву. Расстегнув куртку, уселся на поваленный ствол рядом с сыном. Сашка осталась стоять. Костя напрягся, но встать не решился.
– Как учеба? Однокурсники, преподаватели – осваиваетесь?
– Я вас ненавижу, – сказала Сашка, – и найду способ с вами рассчитаться. Не сейчас. Потом.
Коженников рассеянно кивнул:
– Понимаю. Мы вернемся к этому разговору… через некоторое время. Костя, ты тоже меня ненавидишь?
– Вот что меня интересует, – сказал Костя, нервно потирая колено. – Ты в самом деле… ты можешь делать так, чтобы явь становилась сном? Или это гипноз? Или еще какой-то фокус?
По-прежнему улыбаясь, Коженников развел руками, как бы говоря – ну вот, так получилось.
– И ты можешь управлять несчастными случаями? – продолжал Костя. – Люди заболевают, умирают, попадают под машины…
– Тот, кто управляет парусом, управляет ветром или нет?
– Дешевый софизм, – вставила Сашка.
– Все дело в том, – Коженников мельком на нее взглянул, – какой случай считать несчастным, а какой – счастливым. А этого, ребята, вы знать никак не можете.
– Зато вы за нас знаете, – снова вмешалась Сашка.
– А что это за монеты? – спросил Костя.
Коженников рассеянно сунул руку в карман. Вытащил золотую кругляшку. Мелькнула такая знакомая Сашке округлая, «объемная» фигура.
– Посмотри. Вот слово, которое никогда не было сказано. И уже не будет, – Коженников подбросил монетку, она взлетела, переворачиваясь, и снова упала ему в ладонь. – Понятно?
Костя и Сашка молчали.
– Поймете, – Коженников кивнул, будто успокаивая. – Хотите рыбку половить? Костя?
– Нет, – неприязненно сказал Коженников-младший. – У нас на завтра работы много. Привет.
И, не оборачиваясь, зашагал прочь от реки.
Утром и днем – еще куда ни шло. Сашка была занята, у нее были пары, занятия, заботы.
А вечерами и особенно ночами она плакала. Каждый день. Отвернувшись лицом к стене.
Она скучала по дому. По маме. Ей виделось в полусне, как мама входит в комнату, останавливается рядом с кроватью… Она просыпалась – и плакала снова.