Метаморфозы. Тетралогия - стр. 169
Потерев шею, помассировав запястья, Сашка легла на спину и уставилась в потолок.
Пора подводить итоги. Она вырвалась из «кольца», в которое заключил ее по воле преподавателей Фарит Коженников. Она вернула себе человеческое обличье. Она чувствует себя в общем-то нормально, даже хорошо: сна ни в одном глазу, голова свежая, тело легкое, хоть сейчас выходи на пробежку. Что дальше?
Егор. Сашка обязана загладить свою невольную вину. Должна объяснить, что случилось. Хотя…
Сашка несильно прикусила язык.
Если Егор узнает, что Сашка слушала его «Давай поженимся», как заевшую пластинку…
И ничего ему не сказала о повторяющемся дне…
Но ведь он и не спросил! Костя заметил, что творится неладное, а Егор…
Егору было не до того. Ему надо было собраться, сосредоточиться перед этими словами: «Давай поженимся»… Или он их так сказал, без подготовки? Что называется, ляпнул?
Совершенно ясно было одно: если Егор узнает, что позавчерашний день был для Сашки всего лишь дублем, одним из многих повторяющихся дней, – он почувствует себя таким дураком, что никакие хорошие отношения под этим прессом не выживут. Значит, надо молчать. Надо попросить Костю, чтобы молчал тоже… Это в его интересах…
Сашка глубоко вздохнула. Опустила веки. Прислушалась к своему телу: вроде бы все нормально; немножко хочется есть. Вот руки, вот пальцы на ногах… можно ими пошевелить… вот кровать…
Сашка широко раскрыла глаза.
Кровать стала частью ее тела. Почесывался матрас, который давно пора было выстирать. Железные ножки ощущали линолеум, на ощупь он казался мягким и даже теплым. Сашка сглотнула; несколько метров пола под кроватью тоже сделалась частью ее тела. Грубоватой, не очень чистой. Но зато просторной и твердой. Все более, более просторной…
Сашка охнула, прижала кулаки к груди. Вот оно, ее тело. Кровать – отдельно. Комната – отдельно. И отдельно – Сашка.
Прошла минута в тишине. По Сакко и Ванцетти проехала машина.
Я не буду больше этого пробовать, сказала себе Сашка. И тут же удивилась: а почему – нет? Разве это неприятно? Разве это постыдно?
Она чуть расслабилась и снова присвоила кровать. Часть пола. Весь пол в комнате. Стены. Она стала комнатой. Чуть качнула белым казенным абажуром… Поморщилась от пыли… Хлопнула форточкой, как хлопают ладонью по колену.
Полетели осколки. Сашка вздрогнула от неожиданной боли, ощущение было сродни тому, какое бывает, если сломаешь ноготь. От звона стекла проснулась Вика и села на кровати.
– Блин… Что это… Ветром форточку разбило? Вот блин, я же вчера закрывала!
Сашка молчала. Она снова вернулась в себя, две руки, две ноги, пот, выступивший над верхней губой, и панически бьющееся сердце. Лена молча помогала Вике загородить форточку подушкой без наволочки.