Метаморф в Академии Драконов - стр. 35
Теорию созидания вела очень красивая женщина, Офея Риддли. Половина курса, та, что была мужской, нещадно краснела при появлении этой хрупкой девушки, вполне способной сойти за старшекурсницу. Вторая половина, женская, делилась на два лагеря — желающие подражать Офее и фыркающие от негодования.
— Да в ней нет ничего особенно!
— Только посмотри на эти костлявые плечи и нос кнопкой!
— Верно! У неё, наверное, врождённая приворотная магия, в ней всё и дело.
Такие разговоры я слышала каждый день в коридоре возле аудитории профессора Риддли. Их вели девчонки, сбившиеся стайками, и почти не таились. Офея не могла их не слышать, но продолжала благожелательно улыбаться и этим студенткам.
Не знаю как на счёт врожденной приворотной магии, но сердце у этой красавицы было просто огромным. Как и запас добрых слов для каждого.
— Вуддс, милый, парта безусловно более симпатична с вашими надписями на ней, но наше с вами мнение может не разделить ректор.
— Эш, не беспокойтесь из-за этой вазы, она никогда мне нравилась.
— Лейдон, ваш ответ принят, но есть одно «но». Созидание — это не последствие разрушения. Это отдельная сила, равная ей по значимости. Запомните это пожалуйста для верного ответа на экзамене.
Её голос звенел колокольчиком, наполняя аудиторию волшебной музыкой. А мы с Эш взяли на вооружение лёгкий жест рукой, которым профессор Риддли откидывала свои каштановые волосы. Очень уж изящно получалось.
Офея, конечно, была созидателем. И что именно это значит, она продемонстрировала на паре в конце второй недели обучения.
— Каждому, кто выберет путь созидания, будет необходимо найти ту самую стихию или материю, которая ему откликается, — профессор взмахнула рукой и рукав голубого шёлкового платья красиво закрутился на её запястье, открывая тонкой работы золотой браслет, прикрывавший циферблат.
А дальше началась самая настоящая магия. Из стола профессора, сделанного из вишнёвого дерева, потянулись тоненькие веточки, которые покрылись вначале листьями, а затем и маленькими розовыми цветами.
— Мне откликается природа, — произнесла Офея, любовно оглядывая дело рук своих. — Я могу заставить семена прорастать быстрее, или ускорить созревание урожая. Но больше всего мне откликаются именно деревья.
Аудитория замерла. И дело было даже не в том, что мы никогда не видели чудес. Видели. Даже пришлые, вроде меня. Во Второй империи были одарённые. Немного, но были. Но в основном они являлись артефакторами. Теми, кто мог наделять уже готовые предметы какими-то магическими свойствами. Но такое, — созидание воплоти, я, как и многие другие, наблюдала впервые.