Метаморф в Академии Драконов - стр. 10
И я была почти уверена, что задери Мор свой рукав, я увижу ровный чёрный кружок на её коже.
Свободной рукой я принялась ощупывать резинку брюк, молясь, чтобы шов не разошёлся во время всех моих превращений.
Где-то здесь, я точно помню, что брала её…
Ага!
Облегчению не было предела, когда я поняла, что шпилька на месте.
— Не думаешь же ты, — насмешливо прокряхтела женщина в углу, — что справишься с наручником из варийской стали этой побрякушкой?
— Побрякушка, — произнесла я через несколько секунд, впихнув шпильку в замочную скважину, — тоже из варийской стали. Так что да, — ответила я уже уверенно, чувствуя, как захват наручника ослабился, — думаю, мне это по силам.
Цепь красноречиво звякнула, повалившись на пол, и старуха уважительно присвистнула:
— А ты не промах, девочка. И где же ты взяла такую шпильку? Из запрещённого металла?
— Где взяла, уже нет, — отозвалась я, растерев затёкшее запястье и начав ощупывать холодные липкие камни темницы.
— Может ты и сбежать планируешь? — теперь в её голосе насмешки не было. Похоже, прониклась уважением после фокуса с наручником.
— Не планирую. А сбегу.
Рука сама собой привычно потянулась к шее, и тут меня пробила дрожь ужаса.
— Что-то потеряла? — прокряхтела Мор, наблюдая за тем, как я припадаю к полу, начиная шарить по нему ладонями.
— Только не это! Пожалуйста, только не это!
Ощущение потери накрыло с головой. Единственная вещь, которая принадлежала мне в этом мире по-настоящему. Единственное, что связывало меня с родителями, кем бы они ни были.
Медальон из серебра с голубым мутноватым камнем посередине. Я любила его. Долгими часами гладила пальцами, изучая каждую бороздку на металле, представляя, как мама вешала мне его на шею перед смертью. То, что мама мертва я даже не сомневалась. Видимо, произошло что-то ужасное, и потому меня забрали у нее. То, что мать добровольно могла отказаться от меня, даже не приходило мне в голову. Как можно отказаться от собственного ребенка?
Я потратила несколько лет после выхода из приюта на то, чтобы найти её или хотя бы кого-нибудь из родных. Но никаких следов своей семьи так и не нашла. Никто не видел, кто подбросил меня к проржавевшим вратам приюта. Никаких записок, кроме моего имени, не прилагалось к младенцу в моём лице. Пелёнки, в которые я была замотана, не отличались ни бедностью, ни богатством. А фамилия Янг, которую нацарапали рядом с моим именем — Антария, была слишком распространена во Второй Империи. Опросить каждого с такой фамилией просто не представлялось возможным.
Словом, из особенного во мне были только рыжеватые волосы, которые Джус называл «сусальным золотом», и дар метаморфа, проснувшийся в пятнадцать лет. Но о своей магии я, конечно, не распространялась. Потому что таких, как я, называют «нелюди». И именно что не «не люди», как предписывал закон, а «нелюди». И это страшно обидно, между прочим. Было. Когда-то. Пока мне не стало всё равно, как меня называют.