Metallica. Экстремальная биография группы - стр. 29

Однако снова группа смогла продержаться всего пару выступлений на вечеринках на заднем дворе, а потом распалась. На этот раз это был Маллиган, который ухватился за предложение в более перспективном месте, в другой местной команде, которая специализировалась на кавер-версиях Rush. В этот момент также ушел Трой Джеймс, снова оставив Джеймса и Рона одних в их черно-серебряном гараже. Пытаясь помочь им, Хью Таннер рассказал об объявлении, которое видел в The Recycler: «Барабанщик ищет других музыкантов-металистов для совместных репетиций. Tygers of Pan Tang, Diamond Head and Iron Maiden». Их внимание привлекло упоминание Iron Maiden. Никто из ребят Leather Charm не знал столько о Новой волне британского хеви-метала, сколько Ларс Ульрих – да и кто вообще знал? Незадолго до этого они решили включить версию Remember Tomorrow группы Maiden в свой сет. Однако Джеймс и Рон отнеслись к объявлению равнодушно. В последнее время все было не так, почему это должно сработать? Хью не мог видеть их такими расстроенными и предложил самостоятельно ответить на объявление и назначить им встречу с тем, кто его разместил – тем парнишкой с забавным акцентом из Ньюпорт-бич по имени Ларс, – в местной репетиционной студии, забронированной под предлогом записи демо-версии, за которую, как позже будет утверждать Джеймс, Ларс «зажал» оплату по счету. Рон, который до конца не был убежден в том, что хочет быть бас-гитаристом, теперь сосредоточился на возможной карьере рок-фотографа, и даже не потрудился прийти на первую встречу с Ларсом. Какое это имело значение! Ни Джеймс, ни Хью не могли извлечь ничего положительного от этого знакомства. Парень был «странный» и «смешно пах». Он даже на барабанах толком играть не умел. Все это было просто потерей времени. «Мы поели в «Макдоналдсе», он съел селедку» – вот как Джеймс подведет итог первой встречи двадцать лет спустя. Ларс был просто «из другого мира. Его отец был знаменитостью. Он был очень обеспечен. Просто богатый ребенок. Избалованный, поэтому такой болтун. Он знает, чего хочет, и идет за этим, и всегда добивается своего».

Это чувство неприязни, однако, было не полностью взаимным. Ларс, вернувшись из своей летней увеселительной поездки по Европе, первым делом позвонил Джеймсу и пригласил в гости. Джеймс был неприветлив, как будто бы и не помнил, кто такой Ларс, сделав свое фирменное выражение лица «держись от меня подальше». Проницательный Ларс, однако, почувствовал, что Джеймс будет не так враждебно настроен к идее создать совместную «джем-группу», невзирая на очевидные недостатки Ларса как барабанщика, если получше узнает, с кем он все-таки имеет дело. По крайней мере, они могли расслабиться и проиграть некоторые записи вместе. Разумеется, первый же визит Джеймса в дом родителей Ларса сразу изменил его отношение. «Я проводил дни напролет у Ларса, слушая его коллекцию винила. Он познакомил меня с множеством разнообразной музыки». Джеймс, который «мог себе позволить в лучшем случае одну пластинку в неделю», был просто каждый раз ошеломлен, когда Ларс «возвращался из магазина с двадцатью!» Как будет позже вспоминать Ларс, «Когда я вернулся в Америку в октябре 81-го, я был заряжен тусовками в Европе и потом позвонил Джеймсу Хэтфилду, потому что думал, что в нем есть что-то интересное, общее с тем, чем увлекался я». После такого пресного первого знакомства, однако, я размышлял о том, что побудило его к такому упорству, желанию узнать неразговорчивого будущего фронтмена. Очевидно, они были очень разными людьми. «Да неужели! – фыркнул он. – Абсолютно». Что тогда заинтриговало Ларса настолько, чтобы попытаться снова? Изначально то, что Джеймс был единственным человеком, который мог бы заинтересоваться созданием группы и работой с музыкой в стиле Новой волны британского хеви-метала, а не «подражанием Van Halen». На более глубоком уровне он чувствовал что-то еще. «Несмотря на то что я не особенно бунтовал, поскольку мои родители были слишком классными, чтобы воевать с ними, я проводил много времени наедине с собой, погруженным в музыкальный мир. Джеймс тоже был подолгу один, и это у нас было общим. Хоть мы и происходили из двух разных миров, двух разных культур, мы оба были одиночками. И каждый раз мы понимали, что связаны чем-то более глубоким». Он продолжал: «Мне было сложно найти хоть что-то в Южной Калифорнии, к чему я мог бы привязаться. Поэтому мы с Джеймсом стали хорошими друзьями: у нас обоих были социальные проблемы, – он усмехнулся. – Разные, но…» – он пожимает плечами и отводит взгляд.