Метафизика Петербурга: Французская цивилизация - стр. 3

»,– подчеркнул Чрезвычайный и полномочный посол Франции в России К.Бланшмезон9. «Город, основанный Петром Великим, стал через три столетия свидетелем и гарантом привилегированных связей, установленных между двумя нациями»,– вторит ему одна из крупнейших французских специалистов по русским делам, Постоянный секретарь Французской Академии Э.Каррер-д’Анкосс10.

Упомянув о влияниях и контактах, следует сразу же оговориться, что петербургская культура всегда была достаточно сильна для того чтобы, заимствуя отдельные приемы и целые стили, идеи и направления мысли, перерабатывать их, иной раз до полной неузнаваемости – и включать в собственные контексты. Вот почему, взявшись прослеживать обстоятельства и пути, которыми к нам приходили французские инновации и влияния, мы будем начинать от конкретных заимствований из сокровищницы «французской цивилизации» – заканчивать же, как правило, неоспоримо оригинальными феноменами, составляющими неотъемлемую принадлежность собственно петербургской культуры.

В числе предметных областей – или же «кодов и текстов», как стали в последнее время говорить под влиянием идей «московско-тартуской семиотической школы» – мы выделяем прежде всего геополитический и историософский, при посредстве которых государство и общество, о которых пойдет речь, позиционировали себя на пространстве историко-географического «большого пространства и времени»11. «Поменяв экспозицию» – а именно, перейдя к кратко- и среднесрочным задачам и целям, которыми в первую очередь занимаются дипломатия и административный аппарат любого государства – мы приходим к перипетиям «реальной политики» с ее войнами и революциями, недолговечными договорами и вековечными предубеждениями.

Еще более сузив наш кругозор, мы обращаемся далее к тому, как события эпохи отразились в общественной жизни конкретного города – в нашем случае, разумеется, Санкт-Петербурга. Впрочем, нам доведется периодически обращаться и к парижским событиям – в особенности в тех случаях, когда история напрямую соединила их с духовным развитием «петербургской империи», как это было в пору триумфального вступления российских войск в столицу Франции весной 1814 года. От того времени пошел отсчет «внутренней истории» движения декабристов, а с ним и позднейших этапов «освободительного движения в России». В контексте организации городской жизни естественным будет обратиться и к историческим судьбам и занятиям членов «французской колонии на берегах Невы» – одним словом, к этнопсихологической и этнокультурной проблематике