Метафизика Петербурга: Французская цивилизация - стр. 16

Помазание на престол в обеих странах входило в компетенцию представителей церкви. Во Франции это был архиепископ, представлявший в своей стране папу римского. Сохраняя должное почтение к святому престолу, французские короли старались всемерно ограничить влияние пап на свою внутреннюю и внешнюю политику, а по возможности и поставить их власть под свой контроль.

В 1309 году, папа даже перенес свою резиденцию в формально принадлежавший ему, расположенный в Южной Франции город Авиньон, где она оставалась в продолжение 70 лет (получивших в истории католической церкви наименование “авиньонского пленения”). Соответственно, в продолжение этих лет хранитель ключей св.Петра должен был бы по справедливости именоваться папой не римским, но авиньонским (или французским). В целом же, по духовной линии санкция на высшую власть восходила всегда к Риму.

К Риму же – в первую очередь, ко “второму Риму”, то есть Царьграду – восходила духовная власть и на Руси. С падением Константинополя, московские власти (мы говорим о царе Федоре и правителе Борисе Годунове) озаботились повышением ее статуса, пригласили к себе константинопольского патриарха и некоторое время колебались, предложить ли ему перенести свою резиденцию на Русь (скорее всего, во Владимир), либо же убедить в целесообразности утверждения в Москве нового, пятого по счету патриаршего престола. Детали переговоров известны историкам и в основных чертах очень напоминают о духе “авиньонского пленения”…

Как бы то ни было, в 1589 году согласие на поставление русского патриарха было получено. После этого, московские государи могли быть вполне уверены в том, что духовная власть – на их стороне. Ну, а нам остается сделать тот вывод, что духовные скрепы как в королевстве французском, так и на русской земле устанавливались в средние века весьма схожим образом.

Возвращаясь к факту географической отдаленности наших стран, нужно сказать, что и здесь все обстояло далеко не так просто. Ведь помимо обширных пространств суши, разделявших их, были моря, испокон веков соединявшие самые отдаленные народы и цивилизации. На севере это был прежде всего путь по Северному и Балтийскому морям, а на юге – маршруты, проложенные по Средиземному и далее – Черному морю.

На заре исторического бытия обеих держав, а именно в IX столетии, “северный путь” находился в руках скандинавских дружин, известных у нас под именем варягов, а на западе – норманнов42. Грубые и жестокие воины, подвергавшие систематическому разорению берега европейских стран, они создали притом удивительно эффективную систему сбора дани и поддержания транзитной торговли на обширном пространстве от русских земель на востоке до франкских – на западе.