Место преступления – Москва - стр. 26
– Что за дело?
– Вот. – Кривенцов щелкнул замком сейфа, достал папку. – Дело по угону автомашины у товарища Черемисина. Слыхал о таком?
– Только по телевизору.
– Вот-вот, так сказать, большой человек. А у него машину угнали.
– Так угонами другой отдел занимается.
– До чего же ты, Корнеев, непонятливый человек. Это же Черемисин. Понял? Черемисин.
– Да хоть сам.
– Ты что, ты что, – прервал его Кривенцов, – так сказать, такое имя всуе. Ты лучше своего Тохадзе попроси, пусть на себя этот угон возьмет.
– Что?!
– Пусть на себя возьмет угон машины Черемисина.
– Да вы в своем уме предлагать мне такое?
– Так, – сказал Кривенцов, – понятно. Потащишь в партбюро – откажусь, докажу, что ты хочешь меня оклеветать. Понял?
– Ну и сволочь ты, Кривенцов. Ох, какая же сволочь.
– А это я запомню.
Корнеев вышел, в сердцах саданув дверью.
В кабинете Михаила Кирилловича телефонов было много. Они стояли на столе и на специальной тумбе. Только этот, старого образца, беленький телефон одиноко притулился на полочке. Сейчас он звенел тонко и переливчато.
Мусатов снял трубку.
– Да… Здорово… Знаешь, я, когда звонок этого аппарата слышу, сразу на сердце легче: друзья звонят. Да. А что за спешка такая. У всех дела. Ну ладно, ладно, приеду. А где там. Давай. Жди.
Мусатов положил трубку, забарабанил пальцами по столу. Нажал кнопку звонка.
В кабинете появился помощник.
– Коля, я тут уеду на пару часиков. Понял?
– Понял, Михаил Кириллович.
Помощник распахнул стенной шкаф, достал плащ, подал его своему шефу так, как швейцары подают пальто в ресторанах.
Довольный, Мусатов благосклонно кивнул и вышел из кабинета.
Корнеев и дежурный по изолятору, пожилой старший лейтенант, шли по тюремному коридору.
– Он голодовку грозится объявить. Поэтому я тебя, Игорь, и вызвал. Или тебя теперь «товарищ майор» называть?
– Да что ты, дядя Сережа! Ты же меня еще младшим лейтенантом помнишь, – засмеялся Игорь.
– Я-то помню. Только некоторые об этом забывают.
– Не ворчи, дядя Сережа. Где он?
– В шестой.
Подошел старшина-надзиратель, открыл камеру.
Тохадзе в разорванной рубашке сидел на нарах. Был он всклокочен, небрит. На столике стояли миски с едой.
– Встать, – скомандовал дежурный.
Тохадзе молча поднял голову.
– Почему вы отказываетесь от пищи? – спросил Корнеев.
– Пища! – хрипло закричал Тохадзе и вскочил. – Ты, мусор!.. Где ты пищу видишь? У нас свиней кормят лучше. Понял?
– Может, мне в «Арагви» съездить? – прищурился Корнеев.
– В Батуми позвони, брату, пусть еду привезут!
– По мне, Тохадзе, ты и тюремной пайки не стоишь. Тебе на свете вообще жить нельзя.