Место под солнцем - стр. 22
– Привет, Александр, – сказала она. – Меня зовут Анника. Что это ты рисуешь?
Мальчик еще плотнее сжал челюсти и стал еще сильнее нажимать мелом на бумагу, нанося на нее жирные черные линии.
– Бабушка такая странная, – сказала Юлия, – и будет только хуже, если мы встретимся, особенно здесь, в этом тепличном и искусственном месте. Мы встретимся с бабушкой, когда вернемся домой, правда, старина?
Мальчик не ответил. Весь рисунок был заполнен острыми черными углами. Анника присела на диван рядом с Юлией Линдхольм.
– Он пока мало говорит, – пояснила та. – Это не опасно, но пройдет только со временем.
– Он вообще что-нибудь говорит? – спросила Анника.
Улыбка исчезла с лица Юлии. Она молча покачала головой.
«Со мной он говорил, – вспомнила Анника, – говорил связными предложениями: Много ли на свете богов? Она глупая. Она очень глупая. Мне нравится зеленый цвет».
Юлия встала перед окном спиной к Аннике. В отражении от окна Анника видела, что Юлия внимательно рассматривает свои ногти. Потом она внезапно бросилась к телефону, висевшему на стене у двери на террасу.
– Генриетта, ты можешь ненадолго забрать Александра? Ну да, сейчас. Огромное спасибо.
В молчании Юлии было что-то электризующее. От этого молчания у Анники пересохло во рту и стало покалывать в пальцах. Она сжала руками колени и принялась рассматривать бабушкин изумрудный перстень. Прошла бесконечно долгая минута, прежде чем няня, или как там она называлась, вошла в комнату и взяла Александра за руку.
– Пойдем посмотрим один хороший фильм – ты и я? Фильм называется «Немо».
Генриетта повернулась к Аннике:
– Это фильм про маленького мальчика-рыбку. Он потерял папу, но потом его нашел.
– Да, – сказала Анника, – я знаю.
Молчание продолжало висеть в комнате и когда они с Юлией остались одни.
– Я работаю в «Квельспрессен», – заговорила Анника, просто для того, чтобы нарушить молчание. – Я хочу спросить: ты не против, если я напишу о тебе в газете? О тебе и Александре, о том, как вы здесь живете.
Юлия продолжала сосредоточенно рассматривать ноготь.
– Пока нет, – сказала она. – Может быть, позже. Да, позже. Я очень хочу все рассказать, но у меня пока путается в голове.
Анника молча ждала. Она, конечно, не рассчитывала, что Юлия сейчас расскажет все о времени после освобождения, но надеялась, что когда-нибудь это сделает. В СМИ полицейские истории всегда заканчиваются раскрытием преступления и наказанием преступника. О последствиях преступлений, о мучительном возвращении жертв к нормальной жизни не пишут практически никогда.
– Я так зла, – призналась Юлия тихо и почти удивленно. – Этот безумный мир меня проклял.