Месть сэра Левина. Похищение грудного ребёнка - стр. 9
Через сорок минут, с помощью галантного Хендрикса, и высокородная леди (былая пиратка), и простая кормилица (бывшая куртизанка), подня́лись по верёвочной лестнице. Они очутились на гладкой палубе «Славы Британии», окружённые как любопытными гвардейцами, так и неза́нятыми матросами. Обе женщины удерживали по маленькому ребёнку; те только-только, минутой назад, проснулись и настойчиво возвещали, что настало время очередного кормления.
– Пусть молодая девушка займётся голодными детками, а зрелую миссис приведите ко мне! Скажем так, для задушевной, выгодной нам обоим, беседы, – из капитанской каюты, расположенной на корабельной корме, раздался настойчивый возглас, не терпевший ни малого ослушания.
Как и обычно, командорские помещения оставались открытыми. Едва поступил суровый приказ, Маргарет провели к распахнутым дверцам, до половины застеклённым сине-зелёным, практически непрозрачным, стеклом. Кормящую мать сопроводили на нижние палубы, где ей предоста́вилась отдельная комната, один из многочисленных кубриков. Немолодую особу, сопровождаемую неизменным капралом да парочкой одноликих гвардейцев, ввели в приличную кэп-каюту. Хотя она и не считалась сильно большой, но выглядела достойной, наиболее здесь респектабельной. Первое, что сразу бросалось в глаза, – дубовый стол, массивный и длинный, установленный ровно посередине; он прочно крепился к дощатому полу. Сверху, как полагается, присутствовали нехитрые принадлежности, обычные для мореходного дела: морская карта, разложенная по полной длине; бронзовый подсвечник, коптивший тремя восковыми свеча́ми; писчие принадлежности, состоявшие из гусиного пера, стеклянной чернильницы, личной дворянской печати; измерительные приборы, простые, вовсе не хитрые. Ещё выделялись немногочисленные мебельные предметы: центральный стул, украшенный замысловатой резьбой; пять убогих табуретов, поставленных по завершённому кругу; платяной, стоявший по левую руку шкаф; вместительный сундук, расположенный строго напротив, прямо под разноцветными окнами; удобная, с мягким матрасом, кровать, установленная у правой стены; железная стойка-вешалка, «услужливо застывшая» прямо при входе.
Подведя бывшую пиратку к протянутому столу, исполнительные солдаты отступили назад, за́мерли в почтительном ожидании. С противоположной стороны, сложив перед собою руки, постаивал тридцатипятилетний мужчина; он как бы спрятался за разукрашенной спинкой, а надменным, чопорным, чисто английским, видом передавал принадлежность к высшей британской аристократии. Помимо прочего, о влиятельном положении говорил отлично подогнанный офицерский мундир; он состоял из тёмно-зелёного камзола, белоснежных коротких штанов, однотонных чулок, чёрных башмаков, украшенных позолочёнными пряжками, командорской треуголки, увенчанной шикарными перьями. Меняя положение широких ладоней, хозяин капитанского помещения медленно перевёл их за широкую, истинно могучую, спину, также неторопливо сдвинулся влево и шёл, пока не предстал во всей высокомерной красе. Когда на утончённое обозрение предъяви́лась фигура статная, высокая и подтянутая, он посчитал необходимым учтиво представиться: