Месть с горьким послевкусием. - стр. 11
Провести генетическую экспертизу они не смогли, наша домработница отлично исполняла свои обязанности, регулярно вычищая дом до стерильной чистоты, а кровные родственники находились в Румынии. Моя мама и папа Милош отказались приезжать в Россию как для экспертизы, так и на похороны, проклиная Георга по телефону. Правды, что я нахожусь в их доме, они никому тоже не сказали. В тот момент мне уже делались новые документы, чуть позднее я стала дальней племянницей Милоша, Ева-Рената Мурешан. Те документы, по которым я пересекла границу, были уничтожены.
Дальше сработали связи и деньги семьи Бойтер, дело быстро закрыли и девушку похоронили под моим именем. Из того, что нарыл мой детектив, стало известно, что тетушка приложила не мало усилий и средств, желая поскорее замять скандал, раздувшийся в прессе. Мое предсмертное послание наделало много шума.
Пока Георг Бойтер приходил в себя, пожиная плоды своих творений, тетя с дядей спасали разрушенную репутацию их семьи и под предлогом заботы о брате, перебирались в его дом и запускали загребущие руки в дела компании.
Те месяцы для них стали адскими, и дело было не только в моей смерти, поиске моего тела, похорон и проблем в компании, Георга обвинили в покушении на убийство Ярослава Титова. Вот такой забавный казус, сначала выдает дочь замуж за ублюдка, а потом нанимает киллера.
Так как мое послание подпортило репутацию обоих семей, что соответственно отразилось и на компании «Бойтер-Авто», и на «Титовинвест», всем было выгодно быстро и с минимальными потерями замять скандал, что они и сделали.
Я подошла к могиле и передернула плечами, знать о ней одно, а стоять рядом у холодного камня с твоим именем, совершенно другое. Я не боялась, что меня могут увидеть, сейчас я была в образе Иоаны Альбеску, помощницы Стефана. Меня вчера так сильно тронул его рассказ, что я решила навестить могилку несчастной девушки.
Посмотрела на два букета бордовых роз, стоявшие в вазах по бокам от памятника и поморщилась. Никогда не любила розы этого цвета. Я вообще равнодушна к розам. Оказывается, Георг не так уж и хорошо знал свою дочь, как я думала.
Положила на могилу четыре желтые герберы, именно это число выбито на плите в дате смерти. Глядя на портрет девушки, искусно нанесенный на гранит, вспоминала тот день, когда все началось.
- Кирюсь, ну пойдем. – умоляла меня Люба, когда мы выходили с ней из института. – Мы с тобой вечно пропускаем все вечеринки. Ну, пожалуйста! Ну, разочек! – протягивала голосом подруга, сложив ладошки вместе на уровне груди.