Месть преданной жены, или Спокойствие, я – мама! - стр. 20
Его одежда, несмотря на небрежность, выглядела дорого и безупречно. На широких плечах был накинут длинный плащ из черного бархата, украшенный серебряной застежкой и меховой опушкой.
От красавца веяло опасностью и силой. Надменный, уверенный в себе, он сейчас смотрел на нас, а кольцо с крупным камнем поблескивало на безымянном пальце правой руки магической искрой.
Восхитительный красавец в темном дорогом костюме никак не походил на старенького ветхого дедушку в пафосном костюме звездочета, которого я нарисовала в своем воображении.
И я, честно сказать, была немного обескуражена!
Такого поворота событий, я не ожидала!
– Вы ректор, да? – спросил басом “папа”.
– Он самый. Доброго денечка, – вежливо и негромко заметил красавец, изображая на лице улыбку. И тут же его лицо изменилось. Оно стало строже. – Присаживайтесь в кресло, и денечек перестанет быть добрым.
“Дракон!”, – что-то подсказывало мне.
О, боже! На дракона я не подписывалась. Я подписывалась на древнего чародея, старенького дедушку со склерозом, но не на молодого дракона!
Глава 13
– Я вас слушаю, – спокойный голос с ледяными надменными нотками заставил нас переглянуться.
Ситуация была странной. Одно дело, победить древнее добро, а другое дело…
Я посмотрела на темный стеллаж, видя названия книг “Темная магия”, “Запрещенные заклинания”, “Ритуалы и проклятия”. Несколько зловещих черепов покоились на столике, инкрустированные драгоценными камнями.
Если это – добро, то очень суровое и опасное. С таким добром и зла не надо.
“Превращай, пока не опомнился!”, – пронеслась мысль, а я посчитала ее вполне здравой.
– Господин ректор, – прошептала я, всхлипывая.
– Да помолчи ты уже! – басом произнес “отец”. – Господин ректор! Мы очень извиняемся за нашу дочь…
Сердце прихватило, а я боялась промахнуться, пока шумные родители наперебой галдели всякую чепуху.
– Раз, – прошептала я, едва слышно. “Два!”, – сжалось сердце. “Три!”, – выставленная вперед рука сверкнула кольцом.
Ректор опомнился, но каменная серость уже ползла по нему. Он быстро вскочил, пытаясь сотворить какое-то заклинание. Но его правая рука окаменела. Зато второй он полез под стол, но не успел. Он окаменел в позе Ленина, делая шаг вперед и поднимая руку, словно видит вдалеке путь к светлому будущему.
– Это что за… – произнес ректор за секунду до того, как его губы превратились в камень.
Выражение лица, застывшее на статуе напрочь отбивало желание возвращать его в нормальное состояние.
– Фух! – выдохнул Гербальд. – Полдела сделано!
Я от слабости присела в кресло, понимая, что пора выносить его отсюда.