Месть мажора - стр. 36
«А если проехаться с мамой по салонам?» — внезапно появляется мысль. Она давно не выезжала из родного района, не была в торговых центрах. Дом, гастроном на углу, детский садик в соседнем дворе, где она работает воспитателем, — вот и все развлечение. У нее сегодня выходной, как раз вовремя.
— Мамочка, собирайся, — тормошу ее. — Мы устроим с тобой девичник.
— Арина, может, не надо сейчас деньги тратить? — не соглашается она.
— Надо, еще как надо! Я отпускные получила, а на свадьбу Матвей откладывал.
Мы наряжаемся и выходим во двор. Мерседес ждет нас у подъезда, но возле него крутятся двое мужчин. Один, высокий, худощавый парень лет тридцати, сидит возле фары и что-то прикладывает к ней. Второй, низкорослый пухляш, стоит рядом.
— Что вы делаете? — кричу. — Я полицию вызову!
— Мы и есть полиция, милая леди, — говорит пухляш и протягивает удостоверение. — Это ваш автомобиль?
Неприятное чувство тревоги р
И тут начинается ад.
Машину заносит. Она волчком крутится на перекрестке, разбрызгивая потоки воды. Меня бросает на окно, на приборную доску, на Матвея. Успеваю выхватывать взглядом дома, остановку, забор, красные фонари… И в обратном порядке, фонари, забор, остановка…
Кричу, пытаюсь ухватиться за что-нибудь, но пальцы не находят опору.
Все смешивается в хаотичном верчении.
– Держ-и-и-и-сь!
Истеричный вопль Матвея встряхивает меня, наконец цепляюсь за ремень, но поздно: приборная доска несется мне в лоб. От удара искры сыплются из глаз. Фары дальнего света из темноты выхватывают какие-то кучи мусора, ветки, бумажки, и это дерьмо несется в лобовое стекло.
– Н-е-е-е-т! Там…
Мерседес летит на остановку, чудом не задевает столб бампером, сминает цепочку фонариков, слышу, как они с хрустом лопаются под колесами, врезается в строительные бочки. Одна поднимается в воздух.
— А-а-а…
Я закрываюсь руками. Удар, еще один… проваливаюсь во тьму…
Прихожу в себя от резкого запаха нашатырного спирта. Отшатываюсь, стукаюсь затылком о подголовник, поднимаю веки. Сначала ничего не могу разглядеть, но туман рассеивается и сквозь мутную пелену проявляется лицо Матвея. Оно белым пятном приближается ко мне.
— Вот и хорошо. Ну, и напугала ты меня, Аришка!
Матвей притягивает меня к себе. Я всхлипываю, понимаю, что машина стоит, а мы живы и даже почти целы, и плачу уже навзрыд. Стресс выходит наружу слезами и истерикой. Любимый поглаживает меня по голове, потом целует в лоб.
— А ты? — сквозь пелену слез разглядываю его, повреждений и ран не вижу.
— Со мной все хорошо, правда, адреналин все еще шумит в ушах.
Он смешно трясет волосами, откидывает их пятерней, я тоже улыбаюсь уголками губ, хотя еще до конца не верю, что мы избежали смерти.