Месть Лауры Майнгрэв - стр. 36
Все складывалось одно к одному. Лаура, эта женщина-загадка, Нэнси с ее мужем, оболтус Томми, вызвавший к себе такой интерес, измененные имена…Ясно, что за этим кроется какая-то история, которая касается всех.
Любопытство – большой порок. Рой знал это. Но скука заставляла его совать нос в чужие дела, и потому он знал про все гораздо больше, чем ему было положено. Длинный язык частенько подводил его, и любопытство выходило ему боком, но природа брала свое. И он вновь ухитрялся влипнуть в какую-нибудь сплетню. Друзей у Роя было немного, да и те были люди семейные, занятые своими будничными делами. А его холостяцкая жизнь по-прежнему проходила бурно, непредсказуемо и изобиловала разными поворотами и лабиринтами.
Его добрые родители оставили им с сестрой приличный капиталец и хорошо налаженный бизнес. Но Рой не чувствовал себя хозяином и предоставил заниматься делом сестре, а сам выбрал себе роль добродушного соглядатая при ней с возможностью жить привольно и безбедно. Рой прожигал жизнь с удовольствием, но ужасно скучал. А теперь любопытство его было крайне раздражено. Он уже не мог остановиться.
Рой посмотрел на часы. Пора возвращаться. Не оставаться же здесь одному. А то Нэнси возомнит себя победительницей и подумает, что напугала его.
8
Слезы заливали Нэнси глаза. Она мчалась по дороге, как будто боялась опоздать. Обида сдавливала горло и душила теплым ватным комом. Как она рвалась на встречу с Роем, как ждала его любви, а он – так растоптать, так унизить, так оскорбить ее! Она ругала себя за излишнюю болтливость. Эта проклятая мужская солидарность! Рой использовал ее, а потом вышвырнул, как кошку, на улицу.
Нэнси посмотрела на себя в зеркало. Распухшее, заплаканное лицо, морщинки на лбу, у уголков губ. Раньше их не было, или она просто не замечала. Она вдруг остро ощутила свое увядание, и слезы хлынули с новой силой. У мужчин все иначе. В пятьдесят лет они все еще пребывают в радужном настроении. Они обрели положение, деньги и еще вполне состоятельны, как мужчины. Они запросто подходят к молоденьким девочкам, и те с удовольствием принимают их ухаживания и порой решительно идут напролом, вырывая чьих-то мужей с корнями из давно сложившихся вполне благополучных семей. Новые жены и любовницы рожают им детей, оставляя старых жен с носом рыдать над разбитым корытом их семейной жизни. И эти пятидесятилетние мужчины, убеленные сединами, часто облысевшие и разжиревшие от долгого кабинетного сидения, обретают вторую или третью молодость рядом с молоденькой, годящейся им в дочки, женщиной, дети от которой зачастую моложе их внуков.