Месть без права на ошибку - стр. 27
– Раздевайся, – приказал Илья, открывая коньяк.
– Здесь есть душ?
– Да, вон дверь. Но это потом. Пей.
Он протянул рюмку. Вера выпила. Илья налил еще, выпил и повторил:
– Раздевайся.
– Выключи свет.
– Нет, я хочу тебя видеть.
Вера повернулась к нему спиной, сняла шарфик и пиджак, бросила их на кресло. Стянула тонкий свитер. Соскользнула по ногам юбка. Она осталась в одном нижнем белье и колготках. Сзади подошел Илья, взял ее за бедра, прижал к себе. Его горячее дыхание скользило по плечам, губы касались шеи. По спине и рукам Веры пробежали мурашки, а это только начало.
Он спустил бретели бюстгальтера, нежно поглаживал ее плечи. Медленно разъединил крючки, и бюстгальтер оказался на кресле. Вытащил шпильки из пучка волос на затылке и окунулся лицом в мягкие волосы, вдыхая только Вере присущий аромат, одурманивающий и возбуждающий. Одним движением повернул ее к себе лицом и… остановился.
Маска безучастия, в глазах – холод. Ну и пусть. Он платит. Потянулся поцеловать в губы, она отвела голову назад – ей противно, и скрывать это Вера не собиралась. Привыкнет. Илья стал целовать ее шею, по очереди сжимая полные, округлые и торчащие груди. А у его Любы висят до пупка… Фу! Выбросить Любу вон из головы!. Он опустился на колени, гладил талию, живот, бедра, снял маленькие трусики, целовал тело.
«Он определенно маньяк», – думала Вера. Парадокс, но глубокое отвращение к нему уменьшалось, чего она не ожидала. Может, нежность, накопившаяся у него за многие годы и теперь выплескиваемая на нее, немного смягчила, а может, год, проведенный без ласк и любви, давал о себе знать…
Быстро вскочив на ноги, Илья повалил Веру на кровать и, осыпая лицо поцелуями, расстегивал брюки.
– Ты хоть пиджак сними, – брезгливо проговорила она.
Илья замер. Девушка мастер ломать кайф, но с ним этот номер не пройдет. Вдохнув побольше воздуха, будто собираясь с силами, он принялся стаскивать с себя одежду. Руки подрагивали, вещи поддавались не так стремительно, как хотелось, что неожиданно насмешило Веру. Он даже показался совершенно беспомощным, когда навис над ней со страдальческим лицом и торчащим выгнутым отростком между ног. Днем казнит-милует, к нему стремятся попасть толпы народа, он важно дает интервью… Хозяин жизни без страха и упрека ушел в загул, забыв о жене и детях, жаждет одного: удовлетворить похоть – презрение перекосило красивый рот Веры. Будто догадавшись, о чем она думает, Илья приказал:
– Закрой глаза.
Она послушно закрыла и тут же почувствовала тяжесть и жар его тела, силу рук, обхвативших голову, и поцелуи на своем лице, частые и крепкие. Вера морщилась.