Месть без права на ошибку - стр. 18
Он тоже готов был стонать в экстазе, только обнимал совсем другую. Ласкал и целовал другую. С другой занимался любовью, а не сексом. Поэтому глаз не открывал, чтобы не исчез мираж в его бурных фантазиях. А когда Люба мирно похрапывала рядом, удовлетворив свое тело, он долго лежал и думал… думал о другой. Вера…
Тетя Паша не была пьяньчужкой, но выпить любила, этот ее грешок часто подвергался шуткам со стороны сотрудников бюро. Про нее ходили анекдоты, многие доходили до нее, она хохотала до слез и совсем не обижалась. Остряки прозвали сторожиху Армянское Радио, так как ответить она могла на любой вопрос из любой сферы. Сидеть бы ей дома перед телевизором, да пенсии – всего ничего, вот и приходится служить по ночам сторожем.
В каптерке для сторожей тетя Паша налила в чайные чашки самогона. На одной тарелке разложена тюлька, которой Вера отрывала головки с внутренностями и аккуратно укладывала хвостиками к краю, а остальное бросала на кусок газеты для бездомных кошек. На другой – нарезанный хлеб, петрушка и мясистые помидоры, яйца. Тетя Паша чистила картошку в «мундире» под свои рассуждения:
– Вот спроси, чего хорошего я видала? А ничего. Не помню ни одной настоящей радости.
– А дети? – спросила Вера, моя руки.
– А шо дети? Радость, да. А кормить-одевать, шить-стирать? Веришь, не помню ни одного дня, шоб я отдыхала. Даже в праздники. Ну, давай.
Выпили. Картошка теплая, помидоры сладкие, а тюлечка… Вера, оказывается, страшно хотела есть.
– Жизнь моя тока и была: дом та работа, – делилась тетя Паша. – Отмантулишь на заводе, еле ноги тащишь, а дома еще больше работы. Нечего вспомнить. Ни одного красивого платья не носила. Не, были, конечно, платья, тока не такие. Теперь одна живу. Муж сдох, прости Господи… Дети черт-те где, даже не звонят. Свободная… А платье и щас не могу купить, да оно уж и без надобности.
– Ой, я пьяненькая.
– А ты кушай. Выпить граммульку та покушать – это ж здоровье. Шо ты лыбишься? Врачи советуют: сто грамм в день для сердца полезно. Ну, давай. Чокаться не будем, помянем моего мужа, раз припомнился, шоб ему в гробу икнулось. Ох, и скотина был… царство ему небесное. Смешно тебе?
– За что вы его так ругаете? – хихикала Вера.
– Яичко бери… Худючая ты, Верка, одни кости. А мужа разве ж я ругаю? Шо ты! Десять лет как сдох, спасибо ему, на старости лет дал пожить спокойно. Прямо у калитки замерз пьяный, а зима… Веришь, я так плакала, так плакала… от радости. И как его пережила? Гонял – страшно, босиком от него убегала по снегу. А теперь я – кум королю, шо хочу, то и делаю. Сватались ко мне, тока на шо они мне сдались. А ты как?