Мессианский квадрат - стр. 15
– А на каком же языке была рукопись? Как ты мог там что-то прочитать?
– Не знаю точно на каком языке, на иврите или арамейском, но буквы были ивритские. Я разобрал там слово «шней», то есть «два», и слово «Йешуа». Не знаю, означает ли это имя Иисус, или просто слово «спасение».
– Ладно, – махнул я рукой. – Оставим это. Так где теперь твоя находка?
– Там же, где и была. Дело в том, что я не знал, как ее унести. Когда я попробовал рукопись раскрыть, то она стала крошиться. Я понял, что в рюкзаке бы она просто измочалилась… Даже отвалившиеся куски не во что было положить. Тогда я решил съездить в Иерусалим за подходящим кэйсом. На рассвете я спустился в долину, вышел на какую-то дорогу. Стал останавливать попутные машины, кто-то меня подцепил и увезли неизвестно куда… Ну а дальше ты знаешь.
– М-да… – протянул я. – Ты не думаешь, что тебя кто-то мог выследить? Там, где ты рукопись нашел, бедуины были?
– Были. Они там овец пасли.
– Вот видишь. Ну а когда ты садился в машину, ты, вообще, хотя бы спросил, куда она едет?
– Спросил, конечно.
– Вот что я тебе скажу, – подытожил я свои подозрения, – то, что тебя повезли в другую сторону, а потом попытались сбить – все это очень может быть как-то связано с твоей находкой! Не исключено, что уже кто-то другой сейчас эту рукопись про твоих «двух Иисусов» читает!
– Вот я и говорю, может, ты сходишь и проверишь?
– Покажи мне карту, по которой ты ориентировался.
Андрей извлек из рюкзака туристскую схему Израиля и стал что-то царапать на ней спичкой.
– Нет, так дело не пойдет, – развел я руками. – По такой карте да с твоей спичкой! Ты, может быть, сам какой-то план нарисуешь?
После долгих попыток что-то изобразить на листе бумаги, Андрей пришел почти в полное отчаяние.
– Вот что, Андрей, давай быстрей поправляйся, и отправимся туда вместе, – резюмировал я. – Никакого другого способа отыскать пещеру я не вижу.
***
После Йом Кипура настали осенние каникулы, которые мы с друзьями решили провести на Голанах. С утра ходили по ущельям с озерами и водопадами, а вечерами просиживали у огня, жаря мясо. Но с наступлением Суккота, как ни жаль мне было уезжать и как ни уговаривали меня остаться, я отправился домой. Родители меня уже давно не видели, да и Андрея надо было проведать.
Первый праздничный день Суккота пришелся на субботу, и я встретил его дома. Сам я в строительстве шалаша не участвовал, но консультировал отца и брата по телефону. Как всегда, они возвели временное жилище во внутреннем дворе и изобретательно и с любовью украсили. Суккот даже и родители очень любили. Ведь в эту неделю – благо так повелел Создатель – взрослый человек может как ребенок с чистой совестью часами просиживать в самодельном «домике» из фанеры и цветных покрывал, хотя рядом находится его комфортабельное жилище.