Мешок историй про шалого малого - стр. 25

– Тогда, может быть, мать? – с надеждой спросил Кравец.

– Да нет. Мать была занята собой. Меня формировала музыка. Да. Музыка. И все. А мать в музыке ни бельмеса не соображала. Она была глухая. А почему ты это спросил?

– Да так… Я об этом часто думаю.

Двери кабинета со скрипом приоткрылись. В проеме снова показалась лысая голова полицейского, потом другая, поменьше и вихрастая, словно посудный ершик. Не заметив ничего странного, обе головы исчезли.

– Ну что? – Свиридов деловито, неторопливо и величаво, чтобы Жорка успел заценить, взглянул на часы «Rolex», – Протокол будем оформлять? Или так разойдемся? – он, с хитринкой глядя на Георгия, засунул остатки шоколадки «Аленка» себе в рот.

– Юрка там – как? – Кравец окончательно пришел в себя.

– Дома твой ебанутый Юрка. Пьян, как большевик на маевке. Протрезвится утром, а ты уже – опачки – дома!

– Сколько? – вздохнул Жора, почти физически ощутив себя дома, в спасительной теплой ванне с благовониями и морской солью, бокал «Henessy» в руке, Taj Mahal из колонок, и ему стало тепло и спокойно.

– Вот это – по-мужски! Молодца! – одобрительно хлопнул его по плечу капитан, почти физически почувствовав увесистую, шершавую пачку ассигнаций у себя в руке, и ему стало тепло и спокойно. Он вдруг схватил со стола стакан, легко, по-ковбойски, без помощи рук, вскочил на стол, опрокинув на пол компьютер, держа сосуд перед собой наподобие микрофона, запел в него хриплым, истошным фальцетом:

КОНЕЦ

Вечером, возвращаясь с работы, Николай Заколупин обнаружил в своем почтовом ящике мятую записку на фирменном бланке ЖЭКа № 6. Вот что он там прочитал: «Гражданин Н. А. Заколупин! В связи с предстоящими выборами, вам надлежит явиться в паспортный стол, для уточнения и идентификации ваших биографических данных».

– Что за хрень? – встревожился не на шутку «гражданин» Заколупин, – такого раньше не было, идентификация какая-то…

Конец ознакомительного фрагмента.