Мертвый - стр. 23

Артем оглянулся, сзади и по бокам были сплошные стены. Выбор, таким образом, опять отсутствовал. Он потянул за край двери и вошел в огромное помещение, стены которого даже не просматривались. А внутри было множество – пожалуй, даже великое множество – людей. Нет, поправил он сам себя, не людей – душ, словно копии похожих друг на друга, без всякого намека как на первичные, так и на вторичные половые признаки. Таким образом, определить на глаз, кто при жизни был мужчиной, а кто женщиной, казалось просто невозможным. Все были абсолютно одинаковые. Да и он сам от них ничем не отличался. Артем сделал шаг вперед и услышал, как дверь за его спиной захлопнулась. Оглянулся и уже привычно обнаружил позади стену без всяких признаков выхода.

Он спустился по ступеням, коих было ровно семь, и пошел вперед между стоящих, сидящих, передвигающихся туда-сюда душ. Некоторые что-то обсуждали, собирались даже целые кружки, видимо, по интересам. Кто-то азартно спорил, другие беседовали дружелюбно, кто-то просто слушал. Большинство, такое впечатление, вообще не обращали ни на что внимания, как будто они здесь одни и больше никого вокруг нет. В том числе – на него, Артема, бредущего среди этого скопища бывших людей и с интересом оглядывающегося по сторонам.

Информации к размышлению было хоть и не так много, но она была. Во-первых, какая-то жизнь после смерти есть, если только это можно назвать жизнью. Пожалуй, лучше сказать, что есть какое-то существование или ощущение существования. Вариантов по-прежнему два: либо это предсмертные видения умирающего мозга, либо какая-то пока непонятная форма посмертной действительности.

Первый вариант и сам пройдет, если это он. Да и времени уже минуло слишком много, мозг наверняка давно мертв, особенно учитывая выстрелы в голову. Впрочем, как раз фактор времени здесь может не иметь совершенно никакого значения. Вернее, он может иметь значение лишь субъективное. Скажем, в том мире, в котором он еще недавно жил, деятельность мозга после остановки сердца объективно может продолжаться, предположим, пять минут. Чисто гипотетически, приблизительно, точно он не помнил, хотя где-то читал. А для него здесь субъективно может пройти вообще никак и ничем не ограниченное количество времени – часы или даже тысячелетия. Причем субъективность конкретно для него в отсутствие сторонних наблюдателей превращается в объективность или, вернее, ничем от нее не отличается. И вообще, кто сказал, что недавняя его жизнь там – это не видение чьего-то умирающего мозга? Поскольку сие неопределимо, по крайней мере пока, то о чем тут думать?