Мертвыми не становятся - стр. 4
– Ой, дай поправлю, – Аня принялась поправлять шарф, что предательски оголил шею супруга. – Надо греть ее тебе.
– Угу, – ответил Стас, довершая подбородком начатое женой. – Я мигом.
Детская комната располагалась на втором этаже дома, находилась рядом со спальней супругов. Стас уверенным шагом устремился было туда, но именно их спальня была сейчас подсвечена приятным пурпуром. Не мешкая, молодой папка отправился именно туда. Переступив порог их спальни, он подошел к кровати и уложил ребенка ровно посередине. Считай, что, между ними. Бережно накрыв дочь пуховым одеялом, он спустился к жене.
– Детская молчит, ты представляешь, – начал Стас, подхватывая Аньку на руки.
– Как так?? – искренне удивилась Аня, обвивая руками шею супруга.
– Ого! А ты стала еще легче!
– Прекрати. Вот увидишь: скоро я превращусь в пушинку.
– Украсишь мой роуч тогда.
– Так что там с детской? – вновь спросила Аня, прикрывая рукой голову мужа, которая прошла в опасной близости от дверного проема.
– Ровным счетом ничего, милая, – Стасу было не видно первой ступеньки и он безуспешно пытался нащупать ее ногой. – Почему-то подсвечена была именно наша спальня.
– Хм. Пожалуй, самое время тебе запустить руку в карман.
– Уверен, это не горит, – ему наконец-таки удалось отыскать ступень и теперь он уверенно шагал по лестнице вверх. – Мы позвоним твоим родичам завтра. Тем более что мы и так планировали к ним заскочить.
– Обещали, – внесла поправку Анна.
– Точно! И заедем.
– На обратном пути, – Анна вновь уберегла голову мужа от неминуемого столкновения с очередным дверным проемом.
– Совершенно верно, – уже шепотом ответил Стас, переступая порог их спальни. – Ой, гляди. А у нас гости.
Стас слегка наклонился, чтобы Аня тоже смогла разглядеть маленький пожелтевший березовый лист.
На дворе водила хоровод Осень.
Бережно уложив жену на кровать, Стас, выпрямился, с любовью взглянул на нее и отправился в ванную комнату. Вымыв руки, он вернулся обратно. Аня уже спала в крепких объятиях Морфея. Она лежала на левом боку и ее правая рука бережно укрывала их дочь. Накрыв их одеялом, Стас спустился вниз. Его влекло какое-то весьма важное дело и он никак не мог вспомнить, какое именно. Вымеряя шагами просторную комнату, он очутился на кухне. Подошел к холодильнику, открыл его, закрыл, затем открыл вновь и, почесав затылок, тупо уставился на содержимое. Его ног ненавязчиво коснулся холод и Стас, словно ужаленный десятком гималайских пчел, подскочил на месте и пулей устремился в гараж. По пути он больно ударился мизинцем ноги о пуфик, который, по всей видимости, существовал для одной лишь цели. Не замечая этой обидной боли, что в миг пронзила всю ногу целиком, Стас вихрем ворвался в гараж, распахнул заднюю дверь автомобиля и извлек из-под сиденья холодный пакет. Достав из него темно-фиолетовую пуповину, дрожащими руками он обмотал ее вокруг своей шеи, как велел Родион Георгиевич и, взглянув на часы, облегченно вздохнул. Было уже далеко за полночь. Часы, проведенные в напряженном ожидании, обвалом дали себе знать. Ноги Стаса превратились в спагетти и он, опираясь через раз о стены дома, побрел в комнату. Лишь только благодаря бесконечной любви к своей жене и ребенку, он смог преодолеть подъем по лестнице, дабы попасть в спальную комнату.