Мертвые сраму не имут - стр. 12
Отыскали ворота, рядом с ними – отдельную калитку, возле которой лениво прохаживался красноармеец. Заметив приостановившихся Кольцова и Ивана Игнатьевича, он окликнул их:
– Тута не дозволено стоять. Запрещено!
– А может, нам все же можно! – не спросил, а утвердительно и строго сказал Кольцов. – Вызови начкара!
– Они час назад, как отбыли, – ответил часовой и, что-то вспомнив, торопливо полез в карман шинели, извлек оттуда клочок бумаги, заглянул в него: – А вы случаем не Кольцов будете?
– Кольцов!
– Из Чеки?
– Из Чеки.
– Вы тут чуток погодить. Я зараз!
Красноармеец скрылся за калиткой. И они услышали, как он там, на подворье, кого-то окликнул:
– Гавриш! Гукни сюды того святого, шо утром компотом нас поилы. До их прийшлы!
Вскоре калитка вновь открылась, и за спиной красноармейца они увидели высокого холеного священника в черном подряснике.
– Входите! – сказал он.
Красноармеец посторонился, пропуская Кольцова и Ивана Игнатьевича.
Священник подождал, пока они пройдут сквозь калитку, и молча повел их к приземистому двухэтажному зданию с куполом и золоченым крестом на самой макушке.
По подворью ходили красноармейцы, нарушая патриарший покой своими громкими разговорами. Щуплый рыжий красноармеец тащил с патриаршего яблоневого сада охапку толстых сучьев. Во дворе слабо дымил костер, над ним на камнях стояла бочка.
– Охрименко, ты пошто яблони рубишь? – крикнул от калитки часовой.
– Та я трошки. Хочу постираться чуток!
– Баньку бы вздул!
– Труба завалилась. Дым на улицу не выпущаеть.
– А дрова сыры, токо тлеть будуть, а жару не дадуть.
– Ничо. С божьей помощью!
Сопровождающий Кольцова и Ивана Игнатьевича священник коротко взглянул на Кольцова и тихо пожаловался:
– Так ноне и живем.
– Беспокойно, – посочувствовал Кольцов.
– Это бы еще ничего. Бесправно! – и священник со вздохом добавил: – Пытаемся уживаться.
– Простите, как вас величать? А то как-то неудобно. Идем, разговариваем, а обратиться затрудняемся, – сказал Кольцов. – Между собой мы словом «товарищ» обходимся. Не подскажете, как к вам обращаться?
– Скажу, если запомните. Меня отцом Анемподистом кличут, – и затем добавил: – Мирская фамилия тоже сохраняется. Родительская: Телегин. При патриархе экономом состою.
– Очень приятно. Я – Кольцов. Можно и проще: Павлом Андреевичем.
– Тогда позвольте узнать, как спутника вашего? – поинтересовался священник.
– Иваном Игнатьевичем, – ответил Кольцов.
– Наслышаны, как же! Заграничный гость, если не ошибаюсь?
– Так точно. С Туреччины прибымши. Там посредь турков проживаем. Веру токмо православну блюдем.