Мертвое Небо - стр. 23

Хозяин заведения уже спешил к ним. Наверняка ему сообщили о новых гостях.

– Хорошего вина и хорошего мяса,– распорядился Рудж.

– Сей момент, мой господин! Изволите остаться на ночь?

– Да.

– Господам приготовят лучшие комнаты!

– Комнату,– уточнил Данил.– Одну. И две постели.

– Как угодно, как угодно!

– Как называется этот городишко? – спросил Рудж у соседа по столу, когда хозяин отошел.

– Ширип,– пробормотал хуридит и еще больше отодвинулся и надолго припал к кружке.

То, что он пил, цветом и запахом напоминало о сточных канавах.

Ужин, который принесли северянам, оказался лучше, чем можно было ожидать. А вино – хуже.

Хозяин вернулся в сопровождении угрюмого подростка.

– Покажет вам комнату,– пояснил он.– С вас серебряк с четвертью, добрые господа. Плата, извините, вперед.

А когда Рудж рассчитался, добавил:

– Завтрак – бесплатно. Но если господа желают что-нибудь еще?

– Горячей воды и два таза! – заявил кормчий.

– Не понял, добрый господин?

– Помыться.

– А… Он все сделает,– кивок на подростка.– Если что еще, только скажите!

– Надо же,– мимоходом бросил хозяин парню с черной повязкой при входе.– Монах ныне пошел: помыться желают. Ну хоть деньги платят.

– Вот, брат Мореход, никого-то мы и не заинтересовали,– сказал Данил, когда они уже лежали в постелях.

– Утром видно будет,– кормчий покосился на дверной засов.

Засов был солидный.

Впрочем, и ночью ни их, ни засов никто не потревожил.

Утром северяне позавтракали (за счет заведения), получили своих пардов, накормленных и вычищенных, и беспрепятственно покинули город, не забыв, впрочем, перед воротами надеть монашеские плащи. Оба полагали, что дела обстоят неплохо. Если не считать зарядившего с самого утра дождя.

В то утро, когда северяне покинули Ширип, Брат-Хранитель Дорманож выехал из ворот Риганского обиталища. Выехал не один – с четырнадцатью верховыми воинствующими монахами и тремя полусотнями солдат-пехотинцев. Подготовить их к походу в столь короткий срок – настоящий подвиг. Но не меньший подвиг – за четыре дня добраться до Кариомера. Впрочем, пойдут налегке – для поклажи Дорманож выпросил у Отца-Настоятеля три собачьи упряжки.

До полудня шли бодро, потом поскучнее. Но ничего. Если Братство поднимает человека из навоза, дает ему в руки копье и делает сторожевым псом, он должен в поте лица своего отрабатывать долг перед Наисвятейшим.

Дорманож развернул парда и проехался от начала к хвосту колонны. Моросящий дождик сеткой висел в воздухе. Солдатские сапоги скользили по подмокшей глине. Если так пойдет дальше, дорогу развезет и Дорманожу придется оставить пехоту и ехать вперед с одними всадниками.