Мертвец - стр. 50
Гостиница – учреждение многопрофильное. Сама гостиница уже давно на втором этаже, а на первом разные радости жизни обосновались. Две парикмахерские, компьютерный клуб, клуб трезвенников «Оптималь», похоронное бюро, телеателье, много другого. Ждать пришлось недолго, примерно через двадцать минут на пороге гостиницы образовался мой братик. Я правильно рассудил – парикмахерская начинает работать в полдень, Сенька мимо неё сегодня не пройдёт.
И он не прошёл.
И выглядел на все сто двадцать. Строгий серый костюм, строгие чёрные очки, ботинки блестят так, что через площадь слепишься, трость. Интересно, откуда у него трость?
Он немного покрасовался на крыльце, вальяжно поглядел на часы, затем направился вдоль улицы Крупской. Я выбрался из кустов и как бы невзначай со своим родственничком столкнулся, вроде случайно, только что лбами не стукнулись.
Сенька недовольно поморщился.
– Хорошо выглядишь. – Я принял инициативу. – Куда ковыляешь? Проведать здоровье долгожданного песика?
– По делам, – не раскололся Сенька. – По делам, знаешь ли… А ты как? Норму-то справил?
Я покивал.
– Ясно. – Сенька поморщился. – Работа и труд, кирколопата… Впрочем, это твоё дело. Куда после смены? Домой или к барину?
Сенька поглядел на часы.
– Смотри, опоздаешь, барин не одобрит… Ещё высечет не ровён час, сгоряча-то… Шпицрутенами. На конюшне.
Я сдержался.
– Ладно, Фрол, беги, – подмигнул Сенька. – А то ещё на самом деле влетит. Плёткой-семихвосткой…
– Да ты за меня не волнуйся, – успокоил я. – Я успею. Забыл тебе сказать, кстати, я тут недавно в музее был нашем.
– Лося нюхал?
– Кто лося не нюхал? – меланхолично вздохнул я. – Только лось тут ни при чём, я тебе про музей хотел сказать. Так вот, брат мой, в музее выставлена собака Секацкого.
– Живая? – иронично спросил Сенька.
– Дурак, что ли? Живая… Чучело, конечно. Такое… чучельное.
– И что? – насторожился Сенька.
– Что-что, я же тебе русским языком говорю – собаку Секацкого нашли. Стоит себе в музее. Ньюфаундленд.
– Разве у Секацкого была собака? – не поверил брат.
– Была, – врал я. – Но это всё пока в тайне держится – она у них как неучтённый экспонат проходит. Но Катька рассказала, что это точно псина самого Секацкого – её Озеров где-то выкупил…
– А кроме собаки? – прищурился Сенька. – Кроме собаки, ничего больше не нашли?
– Не знаю, – равнодушно сказал я. – Сам узнай. Ошейник, кажется, ещё там есть…
Тут я вспомнил про комод на чердаке, про ошейник в этом комоде, улыбнулся и подумал, что моё вранье стало обрастать правдоподобием. Так, кстати, часто случается: чего-нибудь от души прогонишь, а потом вокруг этого вранья начинает всё организовываться, как бы само собой. Правда, я не знал пока точно, зачем я всё это придумываю, но это был вопрос девятнадцатый.