Мертвая зыбь - стр. 17
Дорога до Боргхольма заняла почти полчаса. Ей попался единственный перекресток со светофором, и Юлии вдруг захотелось свернуть направо, заехать в маленький прибрежный городок.
Она остановилась у кондитерской в самом начале Стургатан. Заезжать в гавань не хотелось. Рядом с главной площадью, наискосок от церкви, она когда-то жила с родителями. Пока у Герлофа была своя парусная лайба, удобнее было жить поближе к гавани. Дом ее детства. Почему-то казалось, что, если заехать на площадь, она встретит себя саму, свое привидение, девочку лет восьми или девяти… и у этой девочки, у этого маленького привидения вся жизнь впереди. Ей не хотелось видеть улыбающихся молодых людей с широким шагом – каждый из них мог оказаться Йенсом. Таких напоминаний хватало и в Гётеборге.
Юлия толкнула дверь в кондитерскую. Звякнул колокольчик.
Девушка за прилавком со скучающим видом приняла заказ: две коричные булочки и два сливочных пирожных с клубникой в желе. Себе и Герлофу.
На месте этой девушки могла бы быть она сама… но нет, вряд ли. Уже в восемнадцать Юлия покинула остров, успела пожить и в Кальмаре, и в Гётеборге. Там ей исполнилось двадцать два, там она встретила Микаеля и уже через несколько недель обнаружила, что беременна. Неугомонная была девушка… и куда только подевалась эта ее неугомонность? Ничего не осталось, даже после развода.
– Не так уж много народа, – сказала она, пока девушка доставала пирожные с застекленного прилавка. – Я хочу сказать, сейчас, осенью.
– Да, – ответила девушка без улыбки.
– Тебе здесь нравится?
Девушка тряхнула головой.
– Иногда… только делать нечего. Боргхольм живет только летом.
– Кто так считает?
– Все так считают. Стокгольмцы, по крайней мере.
Она завязала пакет с пирожными и протянула Юлии.
– Больше ничего не надо? Сорок восемь крон, спасибо.
Юлия покачала головой – нет, все в порядке. Это вам спасибо.
Ах, как много могла бы она рассказать этой девушке! И она когда-то работала в Боргхольме, в кафе в гавани. И она тоже была тогда почти подростком, и ей тоже было скучно, и она тоже с нетерпением ждала, когда же начнется настоящая жизнь. Ей вдруг захотелось рассказать этой девчушке про Йенса, про свою боль, про свою надежду, про маленький сандалик…
Но она промолчала. В кондитерской было совершенно тихо, если не считать шипения вентилятора над головой.
– А вы туристка?
– Да… впрочем, нет. Не совсем. Я еду в Стенвик на несколько дней. У моего родственника там домик.
– Там сейчас как в Лапландии, – усмехнулась девица, протягивая Юлии сдачу. – Почти все дома стоят пустые. Можно делать все что угодно – все равно никто не увидит.