Мертвая звезда - стр. 10

– … и с тех пор мы друзья. Правда, видимся редко, я ведь теперь не гафер, а детектив. У меня и лицензия есть.

Пашу совершенно обескуражило, что Алексей даже не улыбнулся ни разу, так глубоко ушел в себя. Похоже, не зацепил парня рассказ. Теперь придется оформлять официальные запросы на получение нужной информации.

– А с актрисами можешь познакомить?

– Конечно могу, – обрадовался Паша, – с любой или какой-то конкретной?

– С Полиной Уткиной.

– Попробовать можно. Я с ней лично не знаком, не приходилось встречаться. Но могу узнать. Тебе номера телефона будет достаточно или лучше лично представить?

– Сможешь? Лучше лично, конечно. Хотя, нет, давай телефон. Когда наберусь мужества, позвоню сам.

– Ну, ты мужик. Уважаю.

– Пока не за что. У меня намеренья всегда правильные, но вот когда доходит до дела…

– А у меня и на правильные намеренья мужества не хватает. Живу как растение, тепло – расцветаю, холодно – терплю. Воли у меня нет, бесхребетный я.

– Не наговаривай на себя. Себя тоже любить надо.

– Меня мама любит за двоих, но она далеко, в Саратове. Я ее сюда забрать хотел, она ни в какую, вот у кого железная воля. Всю себе забрала, мне ничего не оставила.

– А отец?

– Я его только на фото видел. Он ушел, когда мне четыре года было. Где-то в Белоруссии осел. Я по нему не скучаю, не знаю по чему скучать. А у тебя?

– У меня отец кремень, он в Афгане воевал, два ранения.

– Завидую тебе.

Так, слово за слово, постепенно сошлись два разных берега. Договорились одним днем сгонять в Тверь и обратно, не говоря отцу Алексея правды, будто бы едут на дачу к приятелю.

Работа превратилась в ад, каждый проходящий мимо считал своим долгом высказать мнение по поводу страшного происшествия и шепотом поинтересоваться: «Вы видели ее?» Марта упорно дезинформировала любопытных, что она ничего не видела, стояла на лестничной клетке, в квартиру не входила. К концу дня вранье стало походить на правду, наработалось соответствующее выражение лица и выдуманные подробности, многие верили.

Во время обеда заскочил продюсер, он приехал за машиной и заодно привез Марте гигантскую пиццу, которая своим ароматом взяла в плен целый подъезд, ровно до тех пор, пока не был уничтожен последний кусок. Игорь изменился до неузнаваемости, с лица пропала заносчивость, из вальяжного скользкого типа он превратился с среднестатистического молодого мужчину, исчезло пальто из верблюжьей шерсти как атрибут исключительности, его место заняла весьма обычная синяя парка. Теперь модного продюсера можно было опознать только по его экстравагантному автомобилю, но что-то подсказывало консьержке, что железяку ждет судьба дорогого пальто, то есть забвение. Они немного поболтали о том о сем, попили чай, молодая мамаша с коляской с шестого этажа, проходя мимо, громко заявила, что подъезд превратился в проходной двор. Марта предложила Игорю для обмена информацией свою квартиру, они договорились увидеться вечером.