Мертвая вода - стр. 39

– Тогда отходим. Передайте на локомотив: трогаемся!

Локомотив дал гудок, предупреждая об отходе, затем еще один. Поезд тронулся и поплыл вдоль платформы. Фон Медем бросил последний взгляд на вокзал, точно пытаясь сфотографировать его на память, быстрым шагом догнал удаляющийся вагон, ловко запрыгнул на ступеньку. Солдаты втащили его в тамбур. Мимо проплыли чудом уцелевшие часы. Они показывали ровно семнадцать ноль-ноль.

– Так вот почему у меня русское имя… Я не ваш сын, – пробормотал изумленный Кирилл.

– Ты наш сын, – возразил отец. – Мы вырастили тебя, воспитали. Мы любим тебя! Наша с мамой любовь важнее крови. Ты – наш сын, и всегда будешь нашим сыном. То, что тебя родила другая женщина, ничего не меняет.

Он положил руку Кириллу на плечо.

– А почему ты мне это рассказал? – выдавил из себя Кирилл.

– Ты имеешь право знать о своем происхождении. Когда тебе исполнилось восемнадцать, мы с мамой хотели тебе обо всем рассказать. Но ты уходил в армию, и я решил, что надо подождать, пока ты не окончишь курс молодого бойца.

– Вы не пытались найти моих родственников?

– Пытались, но фамилия Ковалев одна из самых распространенных в России. А архивы и базы данных пропали… Что было дальше, ты знаешь: я отвез тебя в Санкт-Петербург, к маме…

Кирилл вспомнил затопленный город, куда они с классом ездили на экскурсию, и кивнул. О том, что было дальше, знал каждый школьник Федерации: война быстро переросла в ядерную, потом и в бактериологическую. Началась Великая Война, за ней пришла Чума, чуть не уничтожившая человечество. Прежде чем появилась вакцина, в живых оставался один из десяти землян. Африка обезлюдела, Европа лежала в руинах, и одичавшие собаки выли на пепелищах когда-то блистательных городов.

Гаупт-ефрейтор подошел к увлеченным беседой отцу и сыну.

– Извините, господин оберст, объявлена посадка…

На прощание отец обнял Кирилла.

– До свидания, сын! Всегда помни, что ты – фон Медем!

Гаупт-ефрейтор нетерпеливо кашлянул. Кирилл разомкнул руки, подхватил свой вещмешок и поспешил на перрон. Отец смотрел ему вслед. У выхода Кирилл оглянулся. Больше он никогда не видел отца живым.

Технополис Штильбург, май, 2082

Восходящее солнце окрасило облака над полисом в нежно-розовый цвет. Кирилл сидел на балконе, смотрел на парк, расстилавшийся четырнадцатью этажами ниже, и слушал пение птиц. Легкий ветерок холодил мокрые после душа волосы. На лице играла мечтательная улыбка.

С тихим шорохом отъехала дверь, и на балкон вышла Хелен. Из одежды на ней были только шлепанцы. Кирилл посмотрел на нее, и улыбка стала шире.