Мертвая неделя - стр. 22
Такой вариант приходил ему в голову, но он не хотел пугать девчонок. Никто не назначал Матвея главным, но он чувствовал ответственность за попутчиц. Как минимум потому, что был мужчиной.
– Если кто-то из вас боится, может не ехать, – неуверенно предложил он. – Клятвы на крови мы не ставили, никому ничего не обещали. Можно выйти на ближайшей станции и вернуться домой.
Девчонки переглянулись.
– Я поеду, – не слишком уверенно сказала Полина. – Мне нельзя возвращаться. А куда ехать – все равно.
Матвей не стал спрашивать, почему ей нельзя возвращаться. Выяснит это как-нибудь потом. Раз Полина едет с ним, то на это еще будет время. Он посмотрел на Мирру, ожидая, что передумает она. Она промолчала, и Матвей понял, что никогда еще девушка не была так близка к тому, чтобы узнать что-то о себе, о своих истоках и, возможно, родителях. Наверное, каждый детдомовский ребенок этого хочет. Она поедет, даже если рано или поздно они выяснят, что это опасно. Впрочем, с чего вдруг он взял, что это опасно? Особенно для них. Журналистка и певица. Это его назначили женихом, даже не сказав, кто невеста, а девчонки просто отработают программу и вернутся домой.
Полина
До позднего вечера ребята обсуждали возможные теории, пока всех не стало клонить в сон. Поужинав в вагоне-ресторане, легли спать. Никто четвертый так и не присоединился, и Полина была рада этому. Ей уже нравилась их маленькая компания. Нравился улыбчивый Матвей, хоть новость о том, что он едет жениться, а ей предстоит петь на его свадьбе, и огорчила ее. Она еще не была готова к новым отношениям, из старых бы выпутаться, но с занятыми мужчинами знакомств не водила принципиально. Нравилась и угрюмая Мирра, старательно делавшая вид поначалу, что попутчики ее не интересуют. Она была немногословна, но когда говорила, то всегда четко и по делу. Не пускалась в пространные размышления, не паниковала и не нагоняла страху. Журналист, сразу видно. Хотя, наверное, в современной журналистике как раз ценятся противоположные качества.
Матвей и Мирра улеглись на нижних полках, а Полина забралась на верхнюю. Ей не так часто доводилось ездить в поездах, поэтому уснуть под мерный стук колес не удавалось долго. Мешали и приглушенные разговоры в соседних купе, и шаги по длинному коридору, и позвякивающая где-то о стеклянный стакан забытая ложка. Только когда поезд удалился от населенных пунктов и за окном воцарилась полная темнота, Полине удалось задремать. Она провалилась в неглубокий тревожный сон, который с легкостью прервался при первой же возможности.