Мертвая комната - стр. 31

Прежде, нежели мистер Фиппен успел что-то ответить, мисс Стерч высунула голову из окна и, увидев, что мужчины приближаются к дому, обратилась к ним с неизменной улыбкой.

– Извините, сэр, что вас обеспокою, но, мне кажется, Роберт не может совладать сегодня с таблицей умножения.

– На чем он остановился? – спросил доктор.

– Семь на восемь, сэр.

– Боб! – крикнул викарий через окно. – Семью восемь?

– Сорок три, – ответил хнычущий голос невидимого Боба.

– У тебя есть еще один шанс, прежде чем я достану трость, – предупредил доктор. – Итак, семью…

– Любезный друг, – вмешался мистер Фиппен, – прежде чем вы употребите в дело вашу трость, позвольте мне уйти отсюда и также избавить мисс Стерч от неудовольствия слышать визг этого несчастного мальчишки. Есть у вас камфора, мисс? – прибавил он, обращаясь к мисс Стерч. – Мои нервы так расстроены, что я умоляю вас не отказать мне в просьбе.

Пока мисс Стерч, чья хорошо натренированная чувствительность была устойчива к самым долгим отцовским поркам и самым громким сыновним крикам, поднималась по лестнице за камфорой, как всегда улыбаясь, Боб, оставшись наедине со своими сестрами в школьной комнате, подошел к младшей из них, достал из кармана три старых, засохших леденца и предложил их в обмен на ответ, сколько будет семью восемь.

– Ты же такие любишь, – прошептал Боб.

– О да, – ответила Амелия.

– Скажите же мне, сколько будет семью восемь?

– Пятьдесят шесть, – ответила Амелия.

– Точно?

– Да, пятьдесят шесть.

Леденцы, перейдя из рук в руки, отвратили домашнюю драму.

Мисс Стерч явилась с камфорой, которой мистер Фиппен успокоил свои нервы, а докторская трость осталась на своем месте.

– Очень вам благодарен, мисс, – произнес мученик диспепсии, со смаком причмокнув губами, когда осушил последние капли из стакана. – Мои нервы спасены, чувства мисс Стерч спасены, и спина дорогого мальчика спасена. Вы даже не представляете, какое облегчение я испытываю, Ченнери. Где вы остановились в вашей восхитительной истории, когда произошло это маленькое домашнее беспокойство?

– Я уже подошел к концу, – сказал викарий. – Жених и невеста уже в нескольких милях от дома, чтобы провести медовый месяц в Сент-Свитинс-он-Си. Капитан Тревертон остался всего на день. В понедельник он получил приказ об отплытии и завтра утром отправится в Портсмут, чтобы принять командование кораблем. Хотя он не признается в этом, я знаю, что Розамонда убедила его сделать это плавание последним. У нее есть план, как вернуть его в Портдженну, чтобы жить там всем вместе, и я надеюсь и верю, что он удастся. Западные комнаты, в одной из которых умерла миссис Тревертон, использоваться не будут. Они наняли строителя – на этот раз разумного, практичного человека – для обследования запущенных северных комнат с целью их перепланировки и тщательного ремонта. Эта часть дома не связана с меланхоличными воспоминаниями капитана Тревертона, поскольку ни он, ни кто-либо другой никогда не заходил в нее во время проживания в Портдженне. Принимая во внимание изменения в облике места, которые, несомненно, произведет ремонт северных комнат, а также учитывая смягчающее воздействие времени на все болезненные воспоминания, я бы сказал, что есть все шансы на то, что капитан Тревертон вернется, чтобы там провести конец своих дней. Это будет хорошим шансом для Леонарда Фрэнкленда, ведь капитан наверняка расположит жителей Портдженны к их новому хозяину. Появившись среди корнуоллских арендаторов под крылом капитана Тревертона, Леонард скорее с ними поладит, если только воздержится от проявления фамильной гордости, унаследованной от отца. Он немного преувеличивает преимущества рождения и важность звания – но это единственный заметный недостаток его характера. Во всех остальных отношениях я могу честно сказать о нем: он заслуживает того, что получил, – лучшей жены в мире. Какая счастливая жизнь, Фиппен, похоже, ожидает этих молодых людей! Это смело, так говорить, но, сколько бы я ни смотрел, я не вижу ни единого облачка над их будущим.