Мёртв и невредим - стр. 35

– Пошли, у меня в машине аптечка, – он мягко взял меня за руку и потянул за собой.

Я послушалась, невольно вспомнив, как мама уводила меня с улицы, после подобных падений. А я не церемонилась – выла на весь двор, совершенно не могла терпеть боль. С годами стала терпимее, поняла, что вся жизнь – боль, на неё никакого порога чувствительности не хватит. И если сядешь в песочнице и начнёшь громко плакать, решение не свалится на голову, придётся встать, вытереть слёзы и шагать дальше.

– Стой здесь, – Егор отпустил меня и забрался на переднее сидение, заглушил, наконец, мотор и вытянул из бардачка маленькую сумочку с красным крестом на боку.

Через пару секунд он взял в зубы синий квадратик стерильной салфетки, кинул на колени нераспечатанный бинт, а сумочку отложил на соседнее кресло. И только после этого повернулся ко мне и качнул ладонью, подзывая:

– Ближе, у меня не такие длинные руки.

– Я могу сама, – начала я, но осеклась, когда Егор поднял на меня властный взгляд. – Ладно, – смирилась я, подходя вплотную.

– Сначала руку, – он разорвал упаковку салфетки и прохладными пальцами взял мою кисть.

Немного щипало, но я терпела. И чтобы отвлечься, смотрела на его руки.

На запястье правой были намотаны некогда белые, а теперь потемневшие от использования, провода. Оригинальный браслет. Ещё ни разу не видела, чтобы так использовали сломанные наушники. А на левой чёрные и металлические бусины в несколько рядов соседствовали с толстым браслетом-цепью. Мой взгляд плавно перетёк на перстень в виде сомкнутых кистей скелета и чёрно-белую татуировку цветка на тыльной стороне ладони. Очень схематично, простенько, но всё же узнаваемо.

Мне до чёртиков захотелось узнать, почему астра. Да, я знала, что значения татуировок – это бред, всё-таки с татуировщиком работала. Существовало лишь одно значение – то, которое в рисунок вкладывал обладатель. Но я постеснялась спрашивать Импа, вспомнив список самых стереотипных вопросов, которые задавали татуированным людям, изрядно их нервируя. Каждый забивался, как хотел, и окружающим не должно быть до этого дела.

Тем временем, Егор закончил с моей кистью и потянулся к колену. Я не видела в этом подвоха и реально думала, что у него только благие намерения, но когда Имп взял меня за голень, вздрогнула. Он подумал, что от боли, и снова надавил на меня интонацией:

– Потерпи.

Я не понимала, почему позволяла ему это, почему не отобрала салфетку и сама не занялась ссадиной. Боже, он превратил элементарное действо в ритуал!

Спирт щипал и заставлял закусывать губу, но деликатные прикосновения Егора смягчали боль. А когда он провёл ладонью вниз и обхватил чуть крепче, у меня в животе потеплело, но не от желания, а ощущения уюта.