Меркнет свет - стр. 22

Я ведь знаю причину своего одиночества. Вот я такой же, как эта одинокая бабка. Я хочу с кем-то общаться, но общаться не умею, и, когда сам все порчу, то начинаю всех ненавидеть.

Здесь вы можете сказать, что бабка по старости своей замкнулась и отделилась от общества. Так вот я скажу, что вы ошибаетесь. Если бы бабка эта когда-то была частью коллектива, частью общества, то там бы она и осталась. Потому как семьей бы обзавелась, а там и друзьями. Возможно, человек не может так просто взять и стать изгоем по желанию общества.

Если примерный семьянин с кучей друзей вдруг будет осужден за какое-то мерзкое преступление, то его, кончено, сделают изгоем, но посадят к таким же, как он, а значит, одиноким общество человека не делает, хоть и очень пытается.

Ведь именно тогда человек и становится изгоем, когда сам себя таким называет и принимает. А если общество и обрекает тебя на одиночество, назвав изгоем, то разве ты один станешь таким? Изгоев соберется в итоге группа, и они образуют отдельное сообщество.

Хотя кто знает, как там и что на самом деле, я ведь не ученый, чтобы учить вас. Это просто мысли обреченного на смерть.

04.04 10:00

Вот о чем я еще думаю во время завтрака: меня переполняет злость.

Я ненавижу то пятно на потолке, ненавижу сырые ковры, пыль, которая превратилась в грязь, а ковры по-хорошему следовало мыть и чистить хотя бы каждые полгода, чего я не делал вообще никогда, и сейчас лучшим решением было бы сжечь их. Я ненавижу этот дом, который достался мне от государства как сироте. Вы скажете: «Как же ты ненавидишь добро, которое получил за так?» Да так, друзья мои, что, подарив этот дом, они привязали меня к этому району, который я тоже ненавижу. Здесь живет средний класс, успешные и многообещающие люди, а я, как урод, выделяюсь среди них. Они решили мою судьбу, за что я и их ненавижу.

Продать дом и переехать туда, где мне нравится, тоже не получится, ведь жилье, подаренное государством в помощь сиротам, остается собственностью государства. Такие у нас законы.

12:30

Порой, мысленно перечисляя вещи, которые я ненавижу, (а их немерено), я в конце концов прихожу к выводу, что умереть – это благословение. Это панацея от бесчисленных страданий одиночества, от бесконечно мучительной депрессии, от липкой сырости кровати, от косых взглядов, полных презрения, от взглядов надменных и высокомерных, да и… просто от взглядов. Смерть – моя панацея.

04.04 14:30

Я тут уже столько вещей перечислил, которые ненавижу, что кажется, будто добавить больше нечего, но это не так. Я только что прогуливался по парку, и добавлю к своей ненависти ярко-цветные галстуки в горошек. Вот что произошло.