Мерцание страз - стр. 69
Инесса кивнула, не стала поправлять.
– Запомнил и людей с яркими коробками, довольные они шли праздновать, несли своим дамам вкусности.
Инесса больше не жалела, что слушает длинный рассказ, бесконечный сториз. Неужели он поэтому считает себя убийцей, думала она, ведь этот пацан Макарий не из-за Корнея погиб, а из-за случая! Инесса помнит то своё доверчивое ощущение, она была полностью во власти корнеевой истории. А что, если представить, что и они сейчас не в мастерской, а в лесной избе или в том тереме, который ей постоянно мерещится и тоже прячутся от какой-нибудь эпидемии, как в Стасиной книжке.
– Ну и вот когда продавщица так сказала моему деду… нашему с Макарием деду, я после часто благодарил её старческий маразм, хотя она была вовсе не старая, а скорее молодая. Я решил, что её, по всей видимости, ослепило солнце. Но, ребзы, пардон, пусть солнце отразилось в доме напротив и слепит её отражением, пусть так, но как не разобрать два силуэта за окном или один?
– Может она тебя приняла за сугроб?
– Вот! – Корней указал рукой в сторону Стаси. – Вот. Я тоже самое предположил. Допустим, слепит солнце, и белый сугроб. Но я-то не белый, куртка серая, светлая, но волосы чёрные, тёмные волосы.
– Может Макарий загораживал спиной ей вид из окна? – вырвалось у Инессы. – И кстати: ты не допускаешь, что у продавщицы было плохое зрение?
– И какое ж плохое надо иметь зрение, чтоб не увидеть мой силуэт на белом снегу.
– Вполне возможно, она привыкла, что за окном стоит кто-то, ты ж говорил, там распивали, у магазина. А может у неё один глаз близорукий, а другой дальнозоркий как у меня.
Да уж, со зрением у Стаси беда. Она носит линзы, одна очень дальнозоркая, а другая… противоположная.
– Она была без очков.
– Забыла очки. Ой! Версия! Она просто решила тебя не сдавать.
– Да, не палить. Мне тоже так кажется. – Инесса не любила людей, считала их в массе своей подлыми, злыми, но иногда ей попадались порядочные люди, могла ж и продавец такой оказаться. С другой стороны – принципиальная, если бы видела, сказала правду, наверное просто не заметила.
– Я настаиваю, ну понятно сейчас настаиваю, тогда я отнёсся к этому, как к везению и подарку судьбы, настаиваю, что продавщица не выгораживала меня, выдумала себе эту реальность, в которой меня не было. Вот так с ней вышло. И это было мне на руку. Я оказался вообще не при делах, но относительно конечно. Дед самый умный – это ясно. Он всех уверял, что Мака должен был быть не один – шапка, если сам клал, должна была лежать в другом кармане – это был мой единственный просчёт. Дед меня подозревал. Я же выкрутился, ответив, что в правильном кармане у Макария лежал телефон и деньги, а шапку Макарий клал куда придётся. На меня всё равно навешали всех собак, привязались, что я не взял Макария с собой на турнир, не сходил с ним за компанию в магаз, но я твердил что он отказался наотрез смотреть гандбольный турнир, так ещё и с девчонками – ну кто докажет, что такого он не говорил? Да никто! На вопрос, почему я ни разу не обмолвился с матерью и отцом о турнире (мои мама и папа, замечу, твердили, что думали мы вместе), я ответил, что мне понравилась девочка из одной команды, поэтому я молчал про турнир. Все стали удивляться: причём тут девочка, как это связано с тем, чтобы не сказать родителям. А я и сам не знал, какая связь, брякнул и всё.