Мерцание страз - стр. 3

От проспекта – вправо, к дому. Буксуют колёсики чемодана, увязают в снегу, таком непривычном для них, почти новых. Машины-чистильщики не справляются с обледенелым утоптанным многослоем… Дети лазят по сугробам, окаймляющим дорогу. Сугробы как стражники – ты идёшь по протоптанной или расчищенной дорожке, а они охраняют тебя, не выпустят ни влево, ни вправо.

Современный многоэтажный дом с квартирами свободной планировки. Перед домом – просторный двор, хоккейная коробка – в Шайбе они везде по дворам, и просто детская площадка, Инесса часто играла на ней в одиночестве в ту первую осень в Шайбе, когда они с мамой только приехали. Качели ещё видны, сигналят красными облупившимися железками на белом. Ну ещё турник жив, он сейчас Инессе по плечи, а летом подпрыгивать надо. Каруселей и беседок в виде грибков-боровиков как и не было. Детских горок тоже след простыл. Сейчас вместо площадки перед подъездом – поле; площадка – большая, свободная, не то, что пятачки с резиновым покрытием в Одиноком. Одинокий близко от столицы, там каждый сантиметр застроили, вырубили липовый уникальный парк, который сажали воины-победители давным-давно. Жители повозмущались и заткнулись, Инесса с ужасом думает, как она теперь летом без липового дурмана. До родной Шайбы война не дошла, в войну здесь работали эвакуированные предприятия. Они и разбили парк в овраге, за Инессиным домом. Парк с серпантиновой трассой, парк в то время, связывающий напрямую с заводом посёлок Шайбу. Сейчас парк – тренировочный объект, а завод – перевалочный гигантский склад, за ним всё тянутся ангары, бесконечные здания – промзона, дальше лес– ехать и ехать до него на маршрутке, а пешком идти час, бегом – полчаса. У Инессы дом на высоте, вокруг редкие сосны, парк – вниз. А за площадкой склон – можно кататься на санках и выезжать на небольшое озерцо. И повсюду сосны и пихты! В городе ещё туи попадаются и серебристые ёлки. Сказка! На первом этаже жилого дома у мамы Инессы, Розетты Владимировны, – мастерская, она шьёт костюмы для фигуристов. Этажом выше Инесса с мамой живут. На окнах – решётки, на всякий случай, и балконы с решёткой.

Инесса нажала домофон – кнопки кода сил набирать не было, да и приморозило их наверное. В тамбуре – мама. Обняла дебелыми руками, такими тёплыми, родными. Инесса отряхнулась, вошла в цех.

– Ты–Ледяночка! –мамина помощница выглянула из-за пятиниточного оверлока.

Лёд и Ладя –это дед Мороз со Снегуркой, в Шайбе их так называют, для детей иногда – Ледик и Ледяночка, детям так проще.

– Какая ты красотка! – обняла Инессу вторая мамина помощница Зоя Константиновна; её взяли, как только Инесса уехала из дома. Инесса раньше помогала маме обклеивать стразами костюмы фигуристов. Зоя Константовна годится Инессе в бабушки, но её выбрали из огромного числа желающих. Инесса – виртуоз в наклеивании страз и камней, а Зоя Константовна – супервиртуоз. Раньше Зоя Константовна работала педиатром, но ушла на пенсию по инвалидности из-за почек, занялась рукоделием и достигла высоких побед на местных выставках, где бабушки хвалятся своими рукодельными половичками. Зоя Константиновна не вспоминает врачебную свою бытность, но вовсю хвалится своими рукодельными победами, ну там реально есть чем хвалиться, что-то даже выкупил музей прикладного искусства, что-то повесили в мэрии, что-то в колледже местном. В поликлинике работа нервная, наверное поэтому Зоя Константиновна не вспоминает прежнюю специальность, здесь же, в мастерской, – спокойствие, царство творчества, атмосфера гармонии и искусства, пусть и прикладного, а не бессмертных полотен – неважно.