Мера ее вины - стр. 34
– Привет! Там еще осталась пара бисквитов. Принести? – тихо спросила она. – Сахар поднимает настроение. У меня, по крайней мере.
– Тебя, кажется, Лотти зовут, верно? – спросил он.
– Да, – ответила она, мысленно радуясь тому, что он запомнил ее имя.
– Так вот, Лотти, у меня есть ноги, чтобы пройти по комнате, и руки для того, чтобы взять все то, что я хочу. То, что ты наконец-то выбралась из своей квартирки, не означает, что тебе моментально надо найти замену ребенку, над которым можно покудахтать. Я прошу только о том, чтобы меня оставили в покое, – отрезал Кэмерон.
Все уставились на него в удивленном молчании.
– Я просто хотела помочь, – пробормотала Лотти, краснея.
Джек отвернулся в сторону. Кэмерон Эллис был, конечно, красавцем, но вел себя грубо и агрессивно. Вне зависимости от того, в каком расположении духа он находился, у него не было никакого права так наезжать на нее. По сравнению со всеми остальными присяжными Кэмерон был практически ее ровесник, но, несмотря на это, она твердо решила, что больше не будет с ним разговаривать. И если б в комнате никого не было, она высказала бы все, что думает о нем.
Лотти знала, как прокомментировал бы эту ситуацию ее муж, заранее ненавидя то, что он был бы прав. Зэйн сказал бы, что она влезла туда, куда не следовало. Она представляла себе, что будет вести долгие и осмысленные разговоры с присяжными по поводу деталей судебного разбирательства, встретит людей, которые точно так же, как и она, хотят оставить в этой жизни след и что-то изменить, а также познакомится с теми, кто близок ей по духу. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Присяжные постарше уже сбились в кучку вокруг старшины. Студент Джек был милым парнем, но практически таким же потерянным, как и она сама. Никаких родственных душ не наблюдалось. Остается дождаться окончания суда, сказать себе, что каждый сверчок должен знать свой шесток, и снова вернуться в компанию мамочек. А пока лучше всего помолчать.
Глава 7
Из приемной суда на первом этаже Мария поднялась по лестнице, обходя адвокатов, торопящихся на встречу с клиентами, и улавливая обрывки разговоров. Она вглядывалась в лица других неудачников, которым не повезло в жизни точно так же, как и ей.
Пострадавшие давали показания, подсудимые ждали приговора, и все надеялись на то, что рассматривающий их дело судья проснулся в хорошем настроении. Жизнь вокруг нее так и кипела со всеми ее сложностями и неурядицами, от которых, как утверждал Эдвард, он стремился ее отгородить. В результате она пропустила в этой жизни так много… Не встретила друзей, не совершила ошибок, на которых могла бы набраться опыта. Какой же смешной и легковерной дурочкой она была… И почему она ждала так долго? Тем не менее лучше поздно, чем никогда. И если месть – это блюдо, которое подают холодным, то ее месть лежала в камере глубокой заморозки десятилетиями.