Меня зовут женщина (сборник) - стр. 47
И я вспоминаю трогательную дискуссию на все том же фестивале. Речь идет о книге француженки, получившей Нобелевскую премию, в которой, кроме прочего, обсуждается традиционная для чернокожих мусульманок операция по иссечению клитора у девочек.
– Этого не может быть! Какая жестокость! – потрясенно кричит молоденькая журналистка.
– Видите ли, – говорит он, тряхнув длинными волосами, – негритянская женщина – это стихия. Мужчина не может ни удовлетворить, ни поработить ее. Чтобы она была удобна и управляема, ее можно только изуродовать, лишив возможности получать наслаждение. Это самый простой выход. Многие девочки истекают после этого кровью.
– Какой ужас! – лепечет журналистка.
– Но ведь мусульманским и иудейским мужчинам тоже обрезают крайнюю плоть, и это никому не кажется варварством, – вступает соавтор моей беременности, еще стоящий подле меня в чине возлюбленного. Я молчу, хотя плохо себе представляю, как обрезание рубцуется в психике ребенка: чужой дядька страшной железякой отдирает от тебя кусок!
– Эта акция менее зомбирующего характера, – отвечает тот. – Дело в самой посылке – отнять ощущения у женщины. Отнять у нее право быть субъектом любви, сделать ее только объектом потребления, – говорит тот.
– Но если думать о детях, то, наверное, излишне чувственная мать – не самая лучшая мать в мире, – предполагает соавтор.
– А кто сказал, что инстинкт материнства и чувственность питаются из разных источников и должны быть противопоставлены друг другу? – спрашивает тот. – И кто сказал, что рабыня может воспитать свободного человека? Нормальный человек инстинктивно должен быть на стороне дискриминированного. Не дискуссионно, а инстинктивно. —
Золотые искры пляшут вокруг его зрачков, и он говорит мне: – Вы мало похожи на радикальную феминистку.
– Я надеюсь, – отвечаю я нежнейшим из голосов. – А радикальные, они смешнее любых мужиков.
– Я тебя не понимаю, ты же неглупый человек, зачем тебе мужчины? – возмущалась красавица Катрин из Чикаго на некой конференции. – Они вполне годятся для эротики, но строить с ними человеческие отношения – утопия. За эмоциональные отношения с ними женщина платит слишком дорого. Практически все лесбиянки – жертвы мужских обид.
– А гомосексуалисты?
– Гомосексуалисты – существа более моральные, чем мужчины. Их система ценностей ближе к женской.
– И как ты себе представляешь идеальное общество? – провокационно спрашиваю я.
– Женское правительство, приоритеты детства, культуры и экологии над войной, технократией и жестокой государственностью. И как средство достижения этой цели – дискриминация мужчин, – с удовольствием прокалывает Катрин.