Меня зовут Джейн - стр. 6
– Понятно. Значит, надо ехать.
Войдя в спальню, Глаша склонилась над спящим мужем:
– Адам… Мне надо уехать.
– Куда? – сонным голосом спросил он. – Глаша, что случилось?
– Нет, ничего пока не случилось. Просто надо проверить одну информацию. Возможно, одной девушке требуется помощь. Валя приехала, понимаешь? Не могу ей отказать. У нее просто нюх на такие вещи.
– На какие – такие? – поморщился Адам, поймал руку Глаши и потащил ее к себе. – Глафира, на улице ночь. Там не подождут?
– Она говорит, что нет. Адам, я поеду. Во всяком случае, чтобы потом ни о чем не жалеть.
– Хорошо. Если что – звони.
– Где ключи от машины?
– В кармане джинсов.
– Адам, я люблю тебя. – Глаша поцеловала мужа, открыла шкаф и принялась одеваться.
– Знаешь, у меня тоже так было… – рассказывала Глафира уже в машине. Они неслись по ночному городу, пролетая перекрестки, освещаемые всполохами оранжевых огней светофоров, на их пути встретилось всего лишь несколько машин. – Тоже вот так ехала в поезде, кстати, в московском, и в купе была девушка. Мне еще показалось, что она баскетболистка, она едва умещалась на верхней полке, колени подогнула чуть ли не к подбородку. И тоже лежала к нам спиной, мы, ее соседи по купе, так и не увидели ее лица. Спала всю дорогу. Думаю, что она просто устала. Утром, когда подъезжали к городу, она поднялась, сходила в туалет, пришла умытая, распространяя вокруг себя запах зубной пасты и мыла. Симпатичная девушка, в дорогом спортивном костюме. Посвежевшая, выспавшаяся.
– Ну, эту-то нашу девушку спортсменкой назвать трудно. Да и выглядит она так, как если бы с ней произошло что-то нехорошее. Понимаешь? Говорю же, рано поседела, вся какая-то неприбранная, с пятнами крови на виске. Может, и на одежде, я же не видела… Вот точно память ей отшибло. И она бредила. Знаешь, я читала однажды, еще в детстве, как одна женщина, когда у нее поднялась высокая температура, вдруг принялась бредить на непонятном языке, предположим, греческом, хотя никогда им не владела. Позже выяснилось, что, когда она была моложе, она работала прислугой у одного профессора, который разговаривал на греческом. Каким-то участком мозга женщина запомнила слова.
– Это ты к чему? – Глафира не отрывала взгляда от дороги. Перед тем как услышать ответ Валентины, подумала, что напрасно не сообщила Адаму, куда именно они отправляются. – Девушка тоже говорила на непонятном языке?
– Глаша, ты меня совсем не слушаешь. Она говорила на английском. И, как мне показалось, чисто. Но я не англичанка, мне трудно судить. И в то же самое время у меня было такое ощущение, словно она понимает то, что ей говорят на русском. Вот так.