Меня убил Лель. Детектив - стр. 2

– Привет, майор! – это была эксперт Галина Николаевна Долженко.

В Комитете майора Долженко не только уважали, но и обожали. Сотрудники называли её «бабушкой русской экспертизы». Бабушка была в меру строга, многоопытна, а главное, защищала от гневливого шефа проштрафившихся сотрудников. Она придумывала такие причины, обеляющие провинившихся, что души не чаявший в ней начальник забирал свои грозные слова обратно. Когда-то давно, лет тридцать назад, Владимир Львович был в неё влюблён, но добиться расположения не хватило силёнок, о чём он продолжает жалеть по сей день. Защищала Галина Николаевна, конечно, не всех, а только тех, кого считала богом поцелованным трудоголиком. Любимая поговорка майора Долженко звучала так: «Кто в работе впереди, у тех орден на груди». Михаил Исайчев как раз относился к той группе людей, которую в будущем, по словам Галины Николаевны, ожидал орден, а то и два.

Исаичев встрепенулся, обернулся, недоуменно спросил:

– Галя, самоубийство без криминала? Или всё же 110-я1?

Галина Николаевна вытянула из сумочки пачку сигарет, подпалила зажигалкой одну из них, глубоко затянулась, расслаблено – блаженно выдохнула струйку сизого дыма:

– Чистая 110 УК. Самоубивица записочку оставила. Довели её до этой крайности.

– Написала кто?

– Какой-то Лель… Фотографий не оставила, телефончиков и прочих адресочков не дала. Рекбус! Краксфорд! Вот смотрю на неё и думаю, чего она так боялась потерять, ажно руки на себя наложила? Красавица, упакована по полной: дом – чаша до краёв, муж любящий, и вот те на… Отчего перестала дружить с головой? Влюбилась? Зрелые бабёнки горько переживают неудачи в любви…

Исайчев усмехнулся:

– Романтик ты у нас, Галина Николаевна. Волосы на голове в седую кудель, а всё в любовь до гроба веришь.

– Эх, Мишаня, – вздохнула Долженко, – без солнышка нельзя пробыть, без милого нельзя прожить… Дура она… Жить надо, хоть бы из любопытства.

Галина Николаевна придавила о подошву ботинка загоревшийся фильтр сигареты и бросив его в сумку, вновь достала пачку. Увидев вопросительный взгляд Исайчева, пояснила:

– Сумка старьё, не берегу. Зато всё своё ношу с собой. Не сори и не сорим будешь!

Исайчев потянул ноздрями воздух. От эксперта пахло дровами, печью и жареными сосисками:

– Майор, ты, небось сюда прямо с пикника прибыла?

– Нет, – сосредоточенно высматривая в пачке заныканную после утреннего кофе половинку сигареты, сообщила Долженко, – на происшествии, за городом отиралась, а что?

– Потерпевшие бараний шашлык жарили?

– Ты чего пристал, потерпевшие в реке утопли.