Меня нет - стр. 5
А потом… Потом всё как-то улеглось, забылось. Годы прошли. Но Павел, мечтавший в детстве пойти по стопам отца, поклялся никогда не садиться за штурвал. Для него этот путь навсегда был закрыт. Забыть о полётах.
Позднее, конечно, впечатления стёрлись, размылись, и теперь он вполне спокойно сидел в кабине пилота, перед ним мерцали узнаваемые огоньки приборной панели. И не страшно совсем. Только пусто как-то в груди.
– «Соболь», это Ломоносов, – оживился передатчик, отгоняя тяжёлые думы. – Почему сменили вектор и скорость торможения?
– А что, нельзя? – нагло ухмыльнулся Александр.
– Семёнов, ты, что ли? Совсем охренел?
– Не выражайся в эфире, Петрович. Ну, просто подправил слегка траекторию. Подумаешь, сядем на семь минут раньше. Ничего страшного.
– Ага, – со скепсисом заметил оператор. – Вас там таких в космосе тысячи болтаются. И всех посадить надо. И всем побыстрее надо. У нас космодром не резиновый.
– Да не бухти ты. Что, мест совсем нет? Или как всегда половина полос свободна? Ну? Чего молчишь?
– Да что тут скажешь, – вздохнули на Марсе. – Одни там развлекаются, а мне потом нагоняй от начальства. Ох, заменят вас всех когда-нибудь автоматами! На фиг вы там вообще нужны? Давно пора автоматику внедрять.
– Никак нельзя, – не согласился Александр. – Без пилотов не получится. Машина – дура. Случись что, кто принимать решения будет? – Он глянул в поисках поддержки на Павла. – Верно говорю?
– Не знаю, – тихо ответил марсобойщик. – Может, оно и лучше было бы без пилотов?
Он поднялся и под недоумённым взглядом Александра покинул рубку. Настроение было прескверное.
Ломоносов – небольшой научный городок с одним из самых удобных космодромов в Северном полушарии Марса. Отсюда расползались линии дорог к городам и посёлкам. Отсюда уходили экспедиции к Полюсу. И отсюда же улетали на Землю стремительные корабли.
Зимний марсианский вечер, горят огни прожекторов. Сияет огромное здание космопорта, с которым соединялись стыковыми коридорами пассажирские лайнеры. Грузовым кораблям отведено место на задворках бескрайнего идеально плоского поля рядом с ангарами и складскими помещениями. За полукруглыми крышами уже видны плавные очертания эстакад, озаряемые редкими огнями машин.
Павел стоял под днищем корабля и временами поглядывал на выбиравшихся пассажиров. Их было немного, и все двигались сонно, вяло, немного неуклюже. Последствия не только анабиоза, но и низкой гравитации. Они озирались, не вполне понимая, где и в каком времени находятся. Конечно, две недели сна – немалая нагрузка для мозга. А если бы летели год назад, когда Марс находился по другую сторону Солнца, полёт бы занял три месяца. Те ещё ощущения после пробуждения!