Мент в законе. Круче, чем оружие - стр. 7
– Мент… Я там в подъезде стоял… – Сева махнул рукой в сторону дома, где жил Кокоша. – А он выходит… Здоровый такой! Ты, мол, что здесь делаешь, все такое…
– Короче!
– Ну, он поговорить с тобой хочет…
– С чего бы это?
– Если ты думаешь, что я тебя сдал…
– А если думаю?
– Да не в жизнь! – Литвак стукнул себя кулаком в грудь.
– Когда он хочет поговорить?
– Да прямо сейчас.
– И ты пришел это мне сказать?
– Ну, так он сюда же не пойдет, – пожал плечами Сева.
– Нет? – Скат глянул на входную дверь.
Она сейчас открыта – заходи, кто хочешь… И мент мог вломиться. Да не один. Нагрянут всей своей шарагой, повяжут тут всех. Скат ментовки не боялся, но лучше обойтись без этого.
– Он там остался, у Ольги Дмитриевны… Она ему там на тебя капает.
– А что она знает?
– Да ничего… Да, мент про ствол спрашивал… Ну, про тот, который у Кокоши был…
Скат качнул головой, глядя на Литвака. Не надо было стволы на руки раздавать. Тайник нужен, такой, чтобы хрен кто взломал. И стволы надо было возвращать прямо сейчас. Вдруг менты облаву на его пацанов устроят, возьмут их с оружием, предъявят статью и начнут колоть.
Этим сейчас и надо бы заняться. А мент – пусть «чешет лесом». Не собирался Скат идти к ним на поклон. Сами пусть за ним побегают.
– А у меня волыны нет, – вздохнул Яслик.
– А Кокошу ты из чего завалил?
– Я?! Кокошу завалил?!
– Это же ты на Глубоком озере с ним был, – ухмыльнулся Скат. – Ты его и завалил.
– Да нет! Я же в Москву поехал! В институте там весь день был… Я в автобусе с Катькой Щекиной ехал, она подтвердит…
– С Катькой?
– Ну, Кокоша со своей бабой уехал, а я с Катькой… Блин, а его что, убили?
– Давай, Яслик, колись… Может, я не стану тебя наказывать, – пожал плечами Скат. – Если сможешь обосновать. Может, Кокоша сам на тебя наехал, а?..
Честно говоря, Скат Кокошу не жаловал. Ценил, да, но не любил. Это у него еще с ранних лет. Кокоша был типичным маменькиным сынком, а таких Скат терпеть не мог. Это потом Кокоша человеком стал, но неприязнь осталась. Да и сам Кокоша его недолюбливал. И, возможно, даже мечтал всадить нож в спину. Может, и хорошо, что его не стало.
Забор высокий, по верху – колючая проволока, причем под снегом. Сафрон не заметил ее, зацепился, и колючка больно впилась в руку.
– Твою мать! – шепотом выругался он.
Обернулся, зло глянул на Гонщика. Разозлился он и на себя. Нашел кому поверить. Гонщик, он потому и Гонщик, что гонит, как дышит, – никакой, мол, колючей проволоки, ни собак.
Псов и правда не слышно. Но так в такую погоду собака носа из будки не высунет. Мороз, ветер. И дует, и свистит, и уши отмораживает… Но именно в такую погоду и нужно выходить на дело.