Мент. Ликвидация - стр. 3
— Похоронили, — вздохнул Леонов. — Больно метко стреляете из шпалера, товарищ Быстров.
— То есть признания в убийстве Токмакова из него теперь не вынешь…
— А зачем? Показаний Каурова вполне достаточно. Ему брехать смысла нет. Так что это убийство раскрыто, виновник понёс заслуженное наказание, — сказал Пантелей.
— Тоже верно. С Кравченко что?
— Чекисты его крутят и вертят. Нам само собой ничего не говорят, только Жаров вроде как намекнул, что кончики от Кравченко куда-то наверх потянулись, вплоть до Москвы.
— Ну, а сам Архип?
— Да в порядке Архип. Грозился заскочить при оказии — его ведь теперь в губернии вместо Кравченко ставят. Пока принимает дела и должность. Смушко, начальник губрозыска, каждый день звонит, о вашем самочувствии спрашивает.
— Друг мой, Аркаша Зимин, телеграмму прямо с вокзала отбил. Выехал к нам, скоро будет, — порадовал меня Лаубе.
— Здорово, Константин Генрихович! Мы без эксперта — как без рук, — признался я.
— Так и Константин Генрихович с Громом — большие молодцы! Помогли на днях по горячим следам грабёж лавки раскрыть. Хозяин на ночь запер — утром пришёл: замок сорвали, всё что можно — вынесли. Вызвал нас. Приехали мы, значит. Свидетелей как всегда — нет. Одна надежда на Грома. Тот только понюхал чуток и сразу вперёд. Мы за ним, еле поспевали. В итоге пёс привёл нас к воровской хазе, — доложил Леонов. — Остальное — дело техники.
— Надеюсь, обошлось без перестрелки? — посмотрел я на своего зама.
— Какая перестрелка! — махнул тот рукой. — Эти придурки на радостях самогонки нажрались, мы их буквально голыми руками взяли. Они только на второй день в себя пришли, причём уже за решёткой. Сейчас показания дают. Оказывается, это не первая кража.
— Почаще б такие раскрытия, — порадовался я за своих.
Мы бы ещё посидели-поболтали, но явилась грозная постовая медсестра и попёрла моих посетителей из палаты. Оказывается, мне нельзя докучать (хотя какая уж тут докука — скорее наоборот) больше пятнадцати минут.
Мужики вышли, оставив в палате дежурный набор гостинцев, а я снова предался скуке. Больничная жизнь для идущих на поправку пациентов наряду с хроническим недосыпом всегда несёт в себе и такую неотделимую составляющую, как тоска. Ты тупо лежишь на койке и в промежутке между процедурами понимаешь, что, собственно, заняться-то и нечем. Читать, даже газеты, почему-то не разрешили. На разговоры по душам тоже как-то не тянуло.
Кое-кто из больных пытался флиртовать с медсёстрами, причём без особого успеха. А я не мог прогнать из головы образ так удивительно похожей на мою покойную супругу Насти. Не мог поверить, что это — совсем другой человек.