Memento Finis. Волосок Ангела - стр. 5
Лисимах насупился и недовольно промолвил:
– Вельзевул, я всегда с особыми доверием отношусь к твоему слову. Надеюсь, ты окажешься прав.
– Верь, мой дорогой Молох, ― с улыбкой сказал Антигон, ― будущее принадлежит нам.
Антигон встал со своего места, подошёл к пологу палатки и слегка отдёрнул его. Солнце уже совсем скрылось, и яркий красный закат ленточкой вытянулся на горизонте, отступая в глубину моря под натиском темноты.
– Завтра будет тяжёлый день, ― сказал Антигон. ― Тяжёлый и великий день: придётся поработать мечом… А пока надо отдохнуть.
Первым из палатки вышел хмурый и решительный Лисимах. Неарх задержался, оставшись с Антигоном наедине.
– И всё-таки я не вижу смысла в уничтожении города, ― сказал критянин.
– Айшма, ты просто отвратителен в своей жалости! ― воскликнул Антигон, усмехаясь. ― Хочешь лишить нашего малыша Молоха его любимого занятия? Ты же знаешь, он как упрямый ребёнок, просто обожает свою игрушку-смерть и пока с ней не наиграется, не успокоится. Дай напиться его мечу крови, иначе эта неудовлетворённая страсть окончательно лишит его рассудка.
– В городе десятки тысяч женщин и детей. Если мы всех убьём, эта излишняя жестокость отвратит от нас жителей других городов, и тогда они будут сопротивляться нам с ещё большей ожесточённостью.
Антигон на мгновение задумался.
– Может быть ты и прав… Хорошо, я поговорю сейчас с вождями сидонян, и мы что-нибудь придумаем, ― ответил он и попрощался с Неархом до утра.
Утром следующего дня призывный трубный рёв возвестил о начале нового штурма Тира. Осадным орудиям удалось обрушить южную стену города; македонские воины во главе со своим бесстрашным царём Александром ворвались в город. Резня продолжалась весь день и приостановилась только с наступлением сумерек. Шесть тысяч тирян было убито в тот день. К вечеру нападавшие просто устали убивать, но жажда крови их ещё не была утолена. На следующий день македоняне распяли ещё две тысячи горожан, попавших им в плен. В живых из тех, кто находился в городе во время штурма, остались только те немногие, кто успел спрятаться в храме Мелькарта. Александр не посмел осквернить святое место своего любимого человека-бога Геракла, даровав укрывшимся там жизнь.
Македоняне, вероятно, исполнили бы своё обещание и уничтожили всех тирян, но стало известно, что бóльшая их часть, женщины и дети, числом тридцать тысяч, смогли в ночь перед штурмом выбраться из города на кораблях сидонян. Правда, судьба их тоже была незавидна. Сидоняне всех их продали в рабство и были чрезвычайно довольны этим своим боевым трофеем.