Memento Finis: Демон Храма - стр. 30
И хотя процесс по делу тамплиеров проходил с разной степенью успеха на протяжении семи лет, трагический финал его был предрешён. Великий Магистр Жак де Моле и командор Нормандии Годфруа де Шарне были сожжены на костре как нераскаявшиеся еретики 18 марта 1314 года. Орден был разгромлен и больше никогда уже не восстановился… Ну вот, молодые люди, история интересующего нас объекта вкратце.
Всё время, пока Андреев рассказывал нам историю ордена Храма, мы внимательно его слушали. И уже после того, как старый академик, откинувшись в кресле, замолчал, с интересом оглядывая нас, я спросил его:
– И всё-таки, Василий Алексеевич, чем же был обусловлен печальный конец ордена? Почему Филипп Красивый пошёл на этот беспрецедентный процесс над воинами-монахами? Неужели все те обвинения, которые были выдвинуты в адрес ордена, имели под собой какие-то основания?
Андреев, не раздумывая, бросил всего только одно слово:
– Деньги. – Академик на минуту замолчал и потом добавил: – Филиппу Красивому нужны были деньги. Конфискованное имущество ордена попало в руки королевских управляющих, и тем самым король решил свои финансовые проблемы. Это была не первая операция Филиппа подобного рода. До этого он похожим образом расправился с ломбардскими банкирами и парижскими евреями. Вся эта история имеет абсолютно банальное и единственно верное объяснение. Власти нужны были деньги, и они инициировали суд над лже-еретиками, чтобы захватить имущество богатого ордена. Понимаете, орден Храма со своими идеями освобождения Святой земли оказался в прошлом. Наступили другие, прагматичные времена, главными героями которых стали такие беспринципные люди, как Гийом де Ногаре и Филипп Красивый.
Андреев достал откуда-то из стола трубку, набил её табаком и, не торопясь, закурил. По комнате быстро распространился приятный табачный аромат с оттенком вишни и ванили. Глядя, с каким удовольствием академик раскуривает трубку, я размышлял о перспективах нашего проекта. Рассказ Андреева я с интересом выслушал, но то, что тот рассказал, а скорее, его исследовательская позиция мало вдохновили меня. Я, безусловно, верил Андрееву и в чём-то был абсолютно согласен с ним – причину любой исторической трагедии надо связывать с вопросом власти, как политической, так и финансовой. Но где же здесь загадка? Где тайна? Где вопросы, на которые сложно ответить? Кубарев, оценив нашу позицию, скорее всего, грустно покивает и скажет нам, что эта тема зрителю будет не интересна. Очевидная историческая истина не вызывает интереса уже тем, что она очевидна, подозрительно очевидна… и может вообще не являться истиной.