Мелодия одержимости - стр. 22
– Адлер Леннон! Боже, он такой крутой. А ты его описывала как противного наглого немца, фашиста! Женька, ты совсем ребенок, ничего не понимаешь в мужской красоте. Да он как греческий бог Апполон. Нет, скорее, как бог войны, Арес. Сильный. Мощный. Ух, я аж всю историю вспомнила, – не унималась подруга.
– Прекрати, – тихо выдохнула я.
– Ой-ой! Женька, кажется, ты покраснела! Малышка, да ты втюрилась в этого спартанца! – ошарашенно подтвердила мою догадку Марина.
– Ты болтаешь чушь! Успокойся, ты уже пьяна! – прошипела я грозно на подругу.
Наконец, Лера отлипла от Адлера и летящей походкой, размашисто виляя бедрами в коротком платье, упорхнула в сторону дамских комнат. Мне аж дышать стало легче. Мысленно я пожелала девушке сильного расстройства, чтоб она не возвращалась за стол. Парни за столом продолжали что-то обсуждать. Выглядели веселыми и беспечными. Адлер вел себя сдержанно. Кивал и коротко отвечал на вопросы.
– Ты должна с ним поговорить, Жень, – никак не унималась подруга.
– С Адлером?
– Ну да. Не с Дедом Морозом же. Скажи, что он тебе нравится.
– Ты что! Он рассмеется с меня. Мне четырнадцать, ему девятнадцать. Я для него ребенок. Нет. Я не буду. Даже не подначивай меня, – упорно отказывалась я, а Маринка победно смерила меня довольным взглядом.
– Так и знала, что ты втюрилась! А еще отрицаешь. Ну точно ребенок!
– Отстань, я уже достаточно взрослая, раз ты берешь меня с собой на дискотеки.
– Так я ведь присматриваю за тобой, чтоб ты ни во что не встряла, – ответила подруга.
Да уж, это кто еще за кем присматривает. Обычно именно я тащу ее домой.
– О, вон твой шанс. Немец встал и идет в сторону туалетов. Давай, беги к нему. Подождешь у двери, а когда он выйдет, сделаешь вид: типа вы случайно столкнулись. Слово за слово, скажешь, какой он красавчик и что ты не прочь с ним встречаться, – озабоченно залепетала подруга.
Я поерзала на замшевом диване. Встречаться со взрослым парнем – очень плохая идея. Он сразу охладит мой пыл одним взглядом своих ледяных глаз.
– Давай, иди, я сказала. Потом будешь жалеть за свое малодушие. Трусиха. Ребенок, – подруга подливала масла в огонь, и я уже чувствовала, как в этом масле закипает и пенится моя злость.
– Я пойду. Но если он мне нахамит, то виновата будешь ты. И я не буду говорить, что он мне нравится. Я просто попрошу прощения, за то, что вчера так грубо его оскорбила, – наконец сдалась я.
– Вот и повод для разговора появился. Молодец, давай, вперед, – и она подтолкнула меня в спину так, что я чуть не растянулась на глянцевом полу.
Пока я дошла к дверям в уборные, уже сто раз передумала разговаривать с Адлером. Как представила, что стану перед арийским громилой, так и ноги подкашивались от страха. Он вообще на меня слишком странно влиял и глубоко волновал. Выводил из зоны равновесия и комфорта одним суровым взглядом.