Мелодии весны - стр. 25
– Кто я, что я, почему меня здесь держат? – прошептала Шах-Зада.
Она с высоты небес услышала голос глубокого старца:
– Ты – принцесса Зара! Ты – царица Саида, царица Гипербореи! Ты Очи Бала – принцесса Горного Алтая! Ты Нури – принцесса Кавказской Албании! Ты – Шах-Зада, будущая правительница Табасарана!..
– Сколько жизней у меня? Кто жаждет моей крови? Кому нужны мои муки, мои страдания?! Я за один взгляд Хасана, за один поцелуй его горячих губ готова отречься от всех этих титулов!
В её ушах прозвучал магический голос глубокого старца:
– Терпение, дочь моя, терпение…
Шах-Зада не легла спать. До утра, разглядывая перстень, думала о себе, о Хасане, о глубоком старце и о превратностях судьбы.
А за окном Шах-Зады из полумрака своей хижины за ней неотступно следят полузакрытые кошачьи глаза Рахмана. В них временами вспыхивают желтовато-фосфористые огни, которые так же внезапно угасают. Под его жёлтой прозрачной кожей утиной шеи нервно дергается узкий кулачок кадыка. Он в волнении кончиком языка облизывает безусые синеватые губы и тяжело вздыхает.
В начале мая Рахман, как обычно, из-под навеса вёл наблюдение за окном Шах-Зады. Откуда-то появился один из мрачных лиц Шархана, который его пальцем поманил к себе. Он ему передал секретное указание Шархана:
– Шах-Заду сегодня же отводишь в чабанский домик на дальнее стойбище. Домик к приходу хозяина приводишь в порядок. Краску, известь, моющие средства сейчас же получишь у меня. Сам с госпожой остаёшься на том стойбище. Жди дальнейших распоряжений.
У Рахмана сердце упало в пятки. Он давно от Шархана для своей избранницы ждал такого приговора. Вот и настал тот день. В нём появилось плохое предчувствие: «Неужели этот кашалот решил её проглотить? Раз он велит спрятать Шах-Заду подальше от людских глаз, значит, над её головой завис «дамоклов меч». Что же делать? Надо Шах-Заду оградить от притязаний Шархана. Спрятать, пока с ней не случилась беда. Этот бандит, в лучшем случае, её опозорит, в худшем – там задушит!»
До этого момента Рахман, боясь наказания жестокого дяди, был лишён способности что-то дельное предпринимать. Теперь понял – настал час его испытания. Рахман за короткое время очень привязался к Шах-Заде. Его старания она достойно оценивала. Она ему очень дорога. Дороже своей жизни!
«Ну и что, что она на целую жизнь старше меня?! – спорил сам с собой. – Зато она краше и лучше всех женщин на свете! Нет уж, дорогой дядя, я не позволю тебе обижать мою королеву! Тем более спрятать в грязной узнице с одичавшими животноводами! Я буду бороться за нее. Лучше принять мученическую смерть от твоих рук, чем увидеть её опозоренной тобой! Клянусь, за каждую упавшую волосинку с её головы ты лихвой ответишь!»