Мелодии весны - стр. 21
Шархан держит Шах-Заду в плену на этом кошаре, куда побоится сунуться даже самый опытный следователь районного отдела милиции. На днях в сумерках с завязанными глазами, перекинув через седло, Шах-Заду привезли сюда. Домик животноводов располагался в глубокой чашевидной ложбине, окружённой холмами, березовой рощицей, куда не ведётся даже тропа. Дом не виден ни с одного высотного холма, горизонта. Если на домик случайно не наткнуться, человек, не знающий горы, может неделями крутиться вокруг, не попадая в него.
Шах-Зада на следующий день своего пленения – пасмурный и неприветливый – как ни ломала голову, не смогла определить, откуда её привезли. Сторожил её высокий тщедушный парнишка Рахман. Ему было наказано, чтобы с неё глаз не спускал. А Рахман с первого взгляда влюбился в Шах-Заду. С первого же дня заточения Шах-Зады в этом богом забытом уголке Рахман свою привязанность к ней, со временем перешедшую в большую безответную любовь, не скрывал от неё. Рахмана чабаны за глаза называли шакалом за то, что его бледное робкое личико с блестящими глазами походило на острую мордочку шакала. От роду Рахману исполнилось двадцать лет. Правда, выглядел он значительно старше. Был замкнут, молчалив, богобоязнен. Рахман, если не был занят делом, а дел Шархан ему поручали много, дни и ночи на молитвенном коврике проводил в молитвах. Если не молился, сидя под навесом напротив окна комнатки Шах-Зады, наблюдал за ней, порой погружаясь в свои печальные думы.
Рахман действительно приходился племянником Шар-хану. Ходят слухи, что много лет назад отец Рахмана погиб от руки Шархана. На кошару помощником чабана Шархан пришел ещё мальчиком, когда потерял отца. Рахман до перестроечных процессов, начавшихся в стране, со старшими чабанами пас колхозную отару. Когда колхоз обанкротился, в утренних сумерках с кошары отогнали колхозный скот, а всех чабанов, пастухов разогнали. Шархан Рахману поручил пасти своё стадо овец. Мать Рахмана, бедная, но гордая женщина, воспротивилась решению сына. Она проклинала убийцу мужа, ругала робкого сына:
– Лучше бы тебя, трус, вместо твоего отца убил бы этот душман Шархан, чем мне тебя видеть рабом, пасущим его скот!
Шах-Зада первые дни своего заточения целыми сутками плакала. Сделала несколько попыток сбежать. Но её догоняли на лошадях, возвращали. С закрученными назад руками приковывали на ночь к цепи. В один из дней Шах-Зада поняла, ей из своего зиндана никогда и никуда не выбраться. Если её не найдут Хасан с отцом, ей ни от кого помощи не ждать. Она изо дня в день жила с надеждой, что в один из вечеров сюда на своем скакуне вихрем нагрянет её Хасан и увезёт домой.