Мелодии порванных струн - стр. 31
– Через двадцать минут меня ждёт Кевин, с которым мы разучиваем флажолет на старой гитаре его отца.
Кто такой, мать его, Кевин? И что ещё за жилет?
Одно сообщение плавно перетекло в другое, пока я раскачивался на диванных волнах в опиумном опьянении. Голос что-то говорил о струнах, пальцах и докторе, чьё имя казалось так подозрительно похожим на какое-то из тех, что мне доводилось слышать буквально на днях.
– Мы столько говорили, но так многое не сказали друг другу. Во всех семи тысячах языков наверняка не хватит слов, чтобы мы наговорились до хрипоты.
Кем бы ни была эта странная девушка, что ведёт душещипательные беседы с автоответчиками, она так подробно описала наши с Вэлери отношения, что мурашки защекотали мои нервные окончания. Разве могут два совершенно разных, тем более незнакомых человека испытывать одно и то же? Чувствовать себя одновременно потерянными, одинаково разбитыми, тотально заблудившимися?
В полудрёме от выпитого я лежал и слушал приятный голос, который вытягивал всю мою боль своей. Мне так захотелось ответить этому голосу, сказать, что он не один блуждает в потёмках, но не осталось сил даже стянуть куртку и бросить рядом, не говоря уже о второй попытке дотянуться то телефона. И я позволил незнакомке усыпить меня своими речами.
– Я бы никогда не устала болтать с тобой, даже если язык занемеет, рассыплется в пыль или опухнет, как твоё ухо в ту нашу вылазку на Орленд Гров, помнишь? Та оса пережила инфаркт, унося от твоих криков свои крылышки.
Смешок зажурчал весенним ручейком, что бежит себе сквозь снега. Я так же таял от этого звучания, растекаясь по дивану бесформенной лепёшкой. Одной из тех, что поджаривают из кукурузной муки и подают с кетчупом в «Каса Кальцоне» на окраине Квебека. Там всё подают с кетчупом, даже несчастные монреальские бублики.
Конец сообщения обрывался на семи буквах, одном слове, целой истории. Ни одного меня выставили вон из сердца и из жизни. Вэлери и Шон стоят друг друга. Не знаю, что там натворил бывший хозяин этой берлоги, но я бы сказал ему пару ласковых при встрече.
Сообщений больше не было – да и с чего бы, если никто из моих знакомых не знает ни о моём переезде, ни тем более об этой доисторической телефонной станции. Мне некому звонить. В сознании носились вертолёты, и только притихший голос девушки с автоответчика хоть как-то снимал головокружение. Я забыл о Вэлери, забыл о вставном колене и даже о потерянной семье. Нашёл в себе силы дотянуться до кнопки и включил сообщения по новой.
– Шон, я в нашей кофейне. В «Бодром Пабло» по-прежнему варят самый вкусный кофе в городе…