Мелочи жизни - стр. 46
Ну мы и дали про эти яблочки!
И слава богу! И как будто отошло. Отлегло-отпустило. Как будто кто-то невидимый убрал заслонку. И отпер замки. И отворил настежь окна! И – понеслась душа в рай!
Дамы с подпорченными биографиями забыли на некоторое время драматизм своего положения. Слегка размявшись на «Наманганских яблочках», они пустились в лихой пляс под «Шизгару»…
Они принялись скакать с таким остервенением, будто собирались растопить жарким своим отчаянием ледяной холод долгих своих сроков. Как будто хотели продлить неожиданно свалившийся на них вечер воли и отодвинуть неминуемый накат завтрашнего утра. Как будто…
Да это даже и нельзя было назвать танцами. Это была какая-то истерия. Дикая сходка. Праздник нечистой силы. «Шабаш ведьм в стране басков» Гойи.
Бабоньки вопили и свистели. Выли и стонали. Прыгали и трясли телесами. Казалось, они хотели проломить тяжелыми своими сапогами этот проклятый пол и разнести в щепки эти ненавистные стены. Темная нерастраченная энергия заметалась в поисках выхода.
А выхода-то не было.
В какой-то момент беснующаяся толпа опасно приблизилась к условной сцене, где «жарили» мы. Я ждал, что вот-вот кто-то зацепит шнур – и тогда кранты. Тогда может и током шибануть.
Айман стояла рядом, вжавшись в стену. Видимо, пыталась с ней слиться. Я всячески показывал ей глазами, чтобы прибрала провод, но она не шевелилась. Столбняк.
Какая-то дамочка тянула ко мне руки и жалобно скулила:
– А Кристалинскую, мальчики, Кристалинскую можете?!
Она улыбалась во весь свой рот. При этом я видел, что зубы там отсутствуют напрочь в полном составе. Голос ее тонул в общем вавилоне, и я, как завороженный, смотрел, как она шамкает толстыми губами, словно рыба, выброшенная на берег.
Беззубую толкала в спину другая хорошайка, с наколками на лбу.
– Мальчики! «Клен…»! «Клен ты мой опавший»! – вопила она.
– Цыганочку! Цыганочку! – прорывалась третья.
– «Баньку по-черному»! «Баньку…»!
– «Где мой чер-р-рный пистолет?..»!
На последнем припеве «Шизгары» раздался звук битого стекла. Тут же со страшным треском рухнул поломанный стол. Полетели в окна обломки. Кто-то дико завизжал. Кого-то повалили на пол и волоком потащили прочь…
Следом в зал вбежал гражданин с красной повязкой на рукаве. Дежурный контролер. Он прорвался к нам, выхватил микрофон и гаркнул:
– А-атстави-и-ить! ! !
Музыка оборвалась на высокой ноте. В дальнем углу кто-то по инерции продолжал отплясывать в тишине.
– Стоп, машина, – спокойнее произнес контролер. – Отбой.
– До отбоя еще час, гражданин начальник, – тяжело дыша, вставила усатая.