Мельничная дорога - стр. 4
И я побежал, не оглядываясь, пока не услышал пульсирующий звук, с которым суставчатое древко разрывало воздух, и оглянулся за мгновение до того, как острие вонзилось мне в икру. Оно вошло достаточно глубоко и, пока я замедлял бег, шагов семь-восемь, гремя, волочилось по каменистой почве.
А сейчас наступает самая трудная часть повествования: во взрослом возрасте в это сложно поверить, но я не сомневаюсь, что так оно и было. Я обернулся и, подобрав освободившееся из ноги копье, вернул обратно Мэтью. Словно поноску охотничий пес.
Приняв горделивый вид, приятель протянул мне руки ладонями вверх. Сомкнул кулаки на древке, согнул и раз встряхнул. Хорошее было копье. Летало, как нужно. Двадцать, тридцать ярдов.
Мэтью прислонил оружие к дереву, взял меня за плечи и длинно присвистнул, как это делают, прочитав, что некий мальчишка выиграл в лотерею целую кучу денег.
Оглянувшись, я увидел дырку в икре и кровь. Крови не так много, но достаточно, чтобы струйка стекла за задник кроссовки.
– Ерундовая рана, – прокомментировал Мэтью.
Я посмотрел на копье. Гвоздь на конце заржавел. У меня не сохранилось в памяти, знал ли я что-нибудь в ту пору о столбняке, однако понимал: о том, что случилось, надо, наверное, кому-нибудь рассказать. Хотя, догадываюсь, почему в детстве не слишком о себе откровенничал: стыдился и боялся, что накличу на себя неприятности. Вместо того чтобы сообщить о ране взрослым, я нацепил длинные штаны и, не снимая их неделю, опасался, что мне зададут вопрос почему. Но понятия не имел, с какой стати меня должны были спрашивать, для чего я хожу в длинных штанах.
– Подожди! – бросил Мэтью, снова потянувшись к копью, и дернул меня к себе, словно я снова был готов пуститься наутек. – Стой, тебе говорят! – Он ткнул в меня пальцем.
То беги. То замри. То не шевелись.
Рану стало печь.
Мэтью снял с себя футболку, и, я готов был поклясться, что сейчас он наклонится и натрет себя грязью или соком раздавленных ягод. Когда Мэтью взял копье, я зажмурился. Через несколько секунд услышал, как что-то рвется. Открыл глаза и сообразил, что при помощи нашего копья Мэтью проделывает в ткани отверстие. Затем он разорвал футболку на полосы. Заставил меня повернуться и, поплевав на ладонь, стер с моей ноги кровь. Я вздрогнул, когда его мокрые пальцы коснулись саднившей раны. Икра стала чистой, Мэтью дважды обмотал ногу полоской ткани от разорванной футболки и завязал на коже крепким узлом. Потом натянул на себя изуродованную футболку.
– Пошли искать оленя, Хитрюга, – предложил он.
Свангамская стрельба – под таким названием это событие стало известно – произошла ровно через год после того, как Мэтью угодил в меня копьем. Прошлый год мы почти все время проводили вместе, но в 1982 году многое изменилось.