Мелкинд Виллейн - стр. 45
– Дед приведёт ещё, надо уходить! – добавила Унрулия.
– Не приведёт. Он утёк с твоим золотом, ищи теперь. Помогите забраться в телегу.
Подхватили за ноги и за плечи, еле подняли.
– Думала, ты – лёгкий! Камни на завтрак ешь?
– Мясо тугое и кости крепкие. Эй, я вам не мешок с мукой! – крикнул я, когда перевалили через борт. Повозка выровнялась на все четыре колеса, и меня подкинуло ещё разок.
Эритор в два касания на облучке, в руках вожжи. Щёлкнул неумело, понукая лошадь, но та затрусила сама, лишь бы прочь от побоища.
– Дай погляжу! – запричитала Унрулия, пальцами задирает мне край куртки. – Ничего себе!
– Что там, спина сломана? – с трагическими нотками спросил я.
– Н-нет. Здесь огромный синяк.
– Тогда почему отнялись ноги?! Это пройдёт?
– Не знаю, к лекарю надо, в город. Или к магу толковому, только где их теперь взять… ты сам можешь что?
Я прикусил губу.
– В столицу ходу нет. Там смута и облыжные обвинения.
Унрулия оставила в покое, на смуглом лице понятная бледность, и выражение, как если набрала воздуха, но не решается сказать.
Возок бодро попрыгивает по лесной тропе, впереди светлеет. Унрулия сидит, приобняв сына, но поглядывает искоса и в мою сторону.
– Скоро лесу конец. Куда отправимся?
Я пригляделся к мельчайшим чёрточкам, они столь красноречивы! Женщина то хмурит брови, то вздыхает, тяжёлые думы морщат на миг гладкий лоб.
– В Ретунии были, гм, есть маги знатные. Да и вы сможете пристроиться, переждать у моей родни, – проговорил я старательно ровным голосом.
– У мелкиндов? – удивилась Унрулия, уголки губ пошли вверх в милой улыбке, на щеках снова ямочки. – Как среди вас спрячешься?
– Нет, я вырос в семье людей.
Унрулия хмыкнула, Эритор обернулся, рот приоткрыт, вот-вот муха влетит.
– Почему это так удивляет? – спросил я.
– Мне трудно представить, чтобы растила мелкинда, гнома, эльфа. Хотя эльфята – такие миленькие!
– А гоблины?
– Тьфу на тебя! Не смей говорить гадости при леди!
Унрулия топнула ножкой и хмурит брови, но на губах улыбка.
– О том и речь, кому милы эльфы, кому гоблины, но больше тех, кого терпеть не можем!
– Виллейн, а кого не любят мелкинды? – заинтересовался Эритор.
Я задумался.
– Себя. Меня вот выкинули на растерзание пустынным ящерам – так говорила тётушка.
Я свесил голову, но краем глаза вижу – Унрулия потянулась взять за руку, подбодрить. Почти коснулась когтей и отдёрнула.
– Тогда вы ближе к нам, людям. Мы тоже друг друга терпеть не можем! – выпалила она.
И отвернулась. Лес совсем поредел, но накинулся подлесок. Разлапистые кусты цепляют за ноги лошади шипастой рукой, та ржёт и брыкается, выворачивает голову к нам, будто мы виноваты.